У нас в доме было четыре больших ступы. В той, которая была выше меня ростом, женщины толкли рис. Обычно две женщины с пестиками в руках стучали попеременно. Они стояли лицом к лицу и во время ударов наклонялись друг к другу. Слышались ритмичные удары, звучащие «дег-дог, дег-дог», а иногда как «дик-док, дик-док». Что касается двойной ступы, то мать одной ее частью толкла гвоздику, а другой — остальные продукты и приправы, кроме риса. Эта ступа, на вид довольно странная, была подарком друга отца, являя собой свидетельство изобретательности его ума, позволившего создать сей аналог раздвоенного ствола хлебного дерева, напоминающего собой две большие поднятые вверх руки. На столе стояло много металлических кастрюль. Они не были громоздкими, и там оставалось место и для меня. Сидя на столе, я чувствовал себя наверху блаженства и с удовольствием мотал ногами, в то время как мать готовила пищу и рассказывала сказки и разные истории.
К сожалению, в детстве мне так и не удалось познакомиться с героями сказок братьев Гримм и басен Эзопа, зато в пересказе матери я услышал адаптированные и препарированные ею, согласно моему возрасту и вкусу, классические произведения индийского эпоса. Она часто рассказывала о событиях из жизни или о людях, которых я видел на фотографиях. Эти рассказы я любил больше всего. Они нравились мне душевным тоном повествования. Мать говорила спокойным ровным голосом на безупречном, хотя и старомодном английском языке. Иногда я ловил ее на том, что она в уже знакомую мне сказку привносила новые, только что присочиненные ею детали. Интонацией, а то и просто поднятием бровей она придавала сюжету дополнительные штрихи. Все это усиливало драматизм повествования и оказывало на меня огромное впечатление.
— Твой отец — глупец! — однажды сказала она мне, когда резала бананы на мелкие кусочки. — Никогда не купит ничего толкового! Решил, что сделал удачную покупку, а на самом деле принес перезревшие фрукты, их нельзя даже хранить. Вот и приходится резать и крошить их, чтобы хоть как-то использовать.
«Ну и хорошо, — подумал я про себя. — Я очень люблю фруктовый салат, а не причудливые блюда, залитые маслом и погруженные в патоку. Впрочем, где там разобраться, что надо готовить, а что нет. Разве не говорится в народной сказке, как муж побил жену за то, что, перепутав, он попросил сделать одно, в то время как сам хотел совсем другое».
Мать знала о соседях все. На юге каждая семья — будь то Гунатилаке, Переры, Джаявардене или Бандаранаике — чем-то отличалась от других. Одни семьи болели туберкулезом, другие были известны тем, что у их женщин далеко вперед выступали зубы, что уже само по себе несчастье: как с такими зубами появиться в гостях или на людях? Встречались и весьма предприимчивые (этим обычно славятся тамилы), либо деспотичные нравом. Здесь проживали также семьи, членов которых отличало скверное поведение. Так, один из семьи Тилакаратне, по словам матери, питал особое пристрастие к алкоголю.
