Справедливости ради следует заметить, что отец умел находить «общий» язык с животными независимо от того, был ли это тягловый скот или тот, который пасся на нашем участке. Они понимали интонацию его голоса и ходили за ним словно привязанные. Это было понятно, ведь отец ухаживал за ними с большой любовью: чистил щеткой во время купания, кормил, заботился и телятах и становился сиделкой, если они болели. Отец был буквально «нарасхват», когда объезжали молодых волов. Для этой важной церемонии выбирался наиболее благоприятный день. Но бежать рядом с повозкой и контролировать действия ученика мог только отец.
Я уже писал, что отец слабо разбирался в технике, поэтому в его блестящей покрытой лаком двуколке слабым местом оказались ободки на колесах. Наверное, не все знают, что весь упор в экипажах, приводимых в движение животными, падает на колеса, поэтому спицы должны быть крепкими и хорошо подогнанными. В наших краях на повозках имеются железные ободья, покрывающие колеса и скрепляющие все спицы. Как оказалось, то была отцовская ахиллесова пята.
Однажды мы отправились в поездку. Отец и я сели по одну сторону, а брат с сестрой — по другую. Возницей был опытный парень. Мы ехали на порядочной скорости и вдруг услышали сильный треск, и наш экипаж резко потащило вправо, а затем он опрокинулся набок. Возница, описав в воздухе дугу, упал в дренажную канаву, а брат с сестрой свалились на нас с отцом.
Оглобли торчали вверх. Вол, почувствовав неожиданное освобождение от ярма и контроля вожжей, пошел вперед и стал есть траву, которая росла возле дороги. Его беспечность, выраженная во взгляде, в то время как мы были в оцепенении, резко контрастировала с нашим положением.
Хотя никто из нас не переломал костей, тем не менее пешеходы отнеслись к нам сочувственно. Они вытащили нас из-под коляски. Отец чувствовал себя довольно неловко. Стряхивая с себя пыль и приводя в порядок волосы, он объявил, хотя это было совершенно излишним, что — правое колесо сломалось. Сообщив это, он отправил нас домой, пообещав вернуться, как только исправит поломку.
Вол, который по-прежнему оставался безучастным к происшествию, отправился домой вместе с нами.
Заболеть в Синадхае и оставаться в постели — значит смаковать аромат трав в подушке и бездельничать на большой кровати, возле которой обычно сидела мать и предлагала столько чашечек чая с подслащенным кориандром, сколько захочется.
Правда, блаженство наступает не сразу. Целых: три дня полуживой беспокойно мечешься в постели, а на четвертый сильно потеешь и тебе несколько раз меняют белье. Сбрасывая его, чувствуешь, как постепенно уходит лихорадка. И вот ты уже на пути к выздоровлению.
