Юсбер невозмутимо застегнул молнию и взвесил рюкзак в руке.
— Пусть ищет, я не против. В чём-то я даже её понимаю.
— Да ну?
— Да, правда. Зачем тратить время и ресурсы на того, кто только в начале пути. Делать ставки на того, кто может никогда не дойти до финиша? Проще захомутать готового. Это выбор слабых. Что поделать, если она такой уродилась.
Долговязый не унимался.
— Нет, постой. И тебе правда плевать, что она тебя сразу за борт скинет?
Юсбер вдруг улыбнулся, довольно нехорошо.
— Да ты не бесись… не найдет она никого.
— С чего ты взял?
— Да ты Нериту видел? Что первое на ум приходит?
— Она, конечно, секси…
— Первое, я сказал.
— Редкая стерва. По трупам пройдёт и не поморщиться. Не хотелось бы попасть под такой каток.
— Вот именно. И я это вижу. А она почему-то думает, что мужикам, которым хватило ума заработать много денег, отчего-то не хватит ума увидеть то, что видим мы. Так что никого она не найдёт, расслабься. А помечтать — мечты жизнь только украшают.
— Ну как знаешь… не моя проблема.
— Вот именно.
Юсбер накинул рюкзак на плечи и шагнул с крыльца.
— Ладно, пошёл. До вечера.
Когда за его спиной сомкнулись кусты, Марьяна опомнилась. Зло охватило просто бешенное.
Какое там создать первое положительное впечатление? Сейчас Марьяне на глаза лучше было бы никому не попадаться, потому что выглядела она как разъяренная фурия, которая могла произвести разве что пугающее впечатление от нападения взбесившейся кошки. Эта… появление на горизонте некой Нериты, которая, причём даже… как бы сказать? — совершенно не ценит того, чем владеет — это реально бесило. Просто поразительно — её никогда не бесили ни звуки ремонта посреди ночи, которые мешают спать всем остальным, ни прилипчивые люди, ни необходимость делать глупые вещи, учить ненужные предметы или подчиняться бессмысленным правилам. Даже городские пробки не бесили! А тут…
И сам он? Разве можно быть такой… не тряпкой, нет. Таким неуверенным?.. Нет, тоже не про него. Тогда зачем, когда есть такие, как Марьяна?
Не ценить такого молодого человека. Предпочесть какой-то клубешник вечеру с ним. Да Марьяна бы за один вечер отдала бы столько! Отдала бы все свои наряды. Да она пошла бы на какое-нибудь нарушение. Она была бы настойчива и даже согласилась бы использовать…
Мысль о Ловце мгновенно протрезвила. Мысль о возможности заставить его, принудить к встрече, она — как шажок по шатающемуся, дряхлому от старости помосту, который вот-вот обрушится и увлечёт за собой в ледяную воду пруда. Перебор.
