Все ясно. Он хотел, чтоб мы вместе остановили эту хреновину. Но я растратил эрию в битве! Какой от меня вообще толк? Хотел об этом сказать, но лицо Германа было ужасным. Казалось, он скоро умрет.
Пришлось забить пустые мысли поглубже и схватить наставника за руку, не думая о последствиях.
Не успел сделать это, как меня затрясло. Это был удар током! Только долгий и малость странный. Будто каждую клетку тела колбасило, словно под наркотой. Показалось, что я умираю. Хотя боли почти не испытывал.
Страшное чувство усилилось, я заорал и попытался отпустить Германа. Но это сейчас не вышло. Рука к нему приросла! Мы стали одним, мать его, целым. Таких приколов я не видел. Что за чертова дурь?!
— Неэээт! Ты что, гаааад, творишь?! — вопил я, изо всех сил пытаясь отцепиться от черного мудака.
В конце концов, меня дёрнуло, бросив в сторону. В голове, в который раз за сегодня, все зашумело. Стало как-то хреново… Я понял, что сижу на полу, испытывая адскую усталость.
Потом слегка отдышался, потёр глаза, а затем поднялся на ноги. Хата Германа изменилась. Она больше не тряслась, не разваливалась. Алтарь смерти (или как там его) превратился в безобидный камень, который почти не дымил. Кругом царил беспорядок: валялись камни и пыль, были сломаны полки. Но в целом пещера не пострадала.
Я осмотрелся получше и заметил хозяина конуры, который сидел в углу. Его одежда была расстёгнута, вид потрёпанный, жалкий. В руке увесистый бокал с изображением черепа, из которого граф что-то пил.
— Очнулся, да? — сухо сказал мой наставник. — Думал, ты мертв. В первый раз всегда так.
— Не понял. Можно ещё раз и по уставу! — выпалил я, ковыляя к столу.
— Вспышка черного фонтана была слишком сильна. Раньше я мог с таким справиться. А сейчас… — сказал Герман.
— Тебе был нужен напарник, — продолжил я, занимая место напротив учителя.
— Нет. Наполовину. Даже на четверть. Любой, кто имеет контур, способный воспринимать эрию.
— Но я ж потратил все силы…
— Даже пустой контур, это не важно. Просто слегка не хватило, — эти слова Герман произнес особенно мрачно.
Ему было стыдно, что не вышло справиться одному. Пришлось подбодрить старика.
— Послушай, все не так плохо. Иногда такое случается. Выпьешь магической Виагры, и твоя эрия будет до потолка, — сказал я. Но Герман лишь отмахнулся.
— Дальше будет хуже, Лесовский, — процедил он.
— Ты с чего это взял?
Мужик расстегнул балахон; или это была другая одежда. Я не гребанный модельер. Важнее было другое. На белой, мертвой груди темнела странная татуировка в виде синеватой паутины. Я слегка обалдел, открыл рот, чтобы что-то сказать. Но Герман опередил.
