матче. Но в данный момент вернитесь-ка в дом. Идите к себе в комнату и сложите в рюкзак все, что вам нужно. Покончив с этой задачей, вы найдете свою матушку и предпримете все усилия, чтобы она больше не… – он замялся, – чтобы она не очумевала. – Он слегка наклонил зонтик, загораживаясь от австралийской тропической грозы. – А пока вы предпринимаете все усилия, я доставлю молоко.
Я посмотрел на него. Он вымок уже от ботинок до колен.
– А вы так всегда разговариваете? – спросил я.
– Если вы желаете спросить, всегда ли я говорю на королевском английском, то, разумеется, я отвечу «Да».
– В смысле, вы обо всем так говорите, словно стараетесь, чтобы от ваших слов красиво пахло.
Он отряхнул зонт. Мне почему-то показалось, что он охотно отряхнул бы его прямо мне за шиворот.
– Молодой господин Джонс…
– Вот-вот: «Молодой господин Джонс». Так никто не говорит.
– По всей видимости, некоторые говорят.
– И это тоже – «По всей ви-ди-мо-сти». Пока вы это выговариваете, целая минута пройдет. «По всей ви-ди-мо-сти».
Он наклонился ко мне. И сказал:
– Я немедленно отправляюсь за молоком. Вы должны собрать рюкзак. Сделайте все как надо, а затем окружите заботой свою матушку.
Повернулся, стал спускаться с крыльца.
– Вы меня пытаетесь в свою веру обратить, что ли? – спросил я.
– Да, – сказал он, даже не оглянувшись. – А теперь приступайте к поручениям.
Тогда я поднялся к себе и положил новые тетради, старые ручки, старые карандаши и старый отцовский калькулятор в свой рюкзак, а зеленый шарик – в передний карман, – все это, знаете ли, отняло много времени, – а потом вернулся на кухню, где мама заплетала Энни косы, Шарли, скрестив руки на груди, всхлипывала, а Эмили доедала «Сахарные звездочки Аса Роботроида» всухомятку. Мама спросила: «А где молоко?», и тут в дверь снова позвонили.
– Я открою, – сказал я.
Угадайте, кто пришел.
Его брюки вымокли почти доверху. Он вручил мне пакет. И сказал: – Молоко доставлено.
– По всей видимости, – сказал я. – Это однопроцентное?
– Определенно нет. А насмешка – низшая форма остроумия[2].
Он протянул мне еще один пакет.
– Что это? – спросил я.
– Кое-что для мисс Шарлотты, – сказал он. – Скажите ей, что ассортимент американских минимаркетов хоть и небогат по части пищевых продуктов, видевших свет солнца, но, на наше счастье, эклектичен.
– Это слово она вряд ли знает.
– Мозаичен.
– И это тоже.
Он вздохнул.
– Содержимое пакета говорит само за себя.
Я взял пакеты и закрыл перед ним дверь. Отнес молоко на кухню, поставил на стол. Второй пакет отдал Шарли.
