– Я пережил это, Эмилио, – сказал Стэнли, когда я кончил говорить. – Спасибо, что рассказал.
Когда съемки в Бектоне закончились, началась работа над первой частью фильма: обучение новобранцев на военной базе в Пэррис-Айленде. Первое, что должны были сделать актеры, – это подстричься. С дисциплинированным молчанием солдаты Стэнли выстроились к парикмахеру на складе в Бримсдауне. Камера снимала их встревоженные лица. Чтобы сделать быстро короткие стрижки, как хотел Стэнли, вместо ножниц парикмахер использовал машинку, которую Стэнли просил меня купить для стрижки собачьей шерсти. Она месяцами лежала без дела в ящике, потому что мы думали, что она слишком мощная и опасная; но для новобранцев она была просто идеальной.
Сержант, чья работа заключалась в том, чтобы сделать из этих обычных американских парней морских пехотинцев, был Ли Эрмей. Ли был военным в отставке, он участвовал во Вьетнамской войне, Стэнли нанял его в качестве консультанта. Одной из первых задач, которая стояла перед Ли, было научить актера, который должен был сыграть сержанта в фильме, правильной осанке. Постепенно стало понятно, что Ли сам является идеальным кандидатом на роль. Зачем учить кого-то играть роль инструктора строевой подготовки, когда у вас в распоряжении есть реальный инструктор.
Ли прошел прослушивание, выучил свои реплики, надел костюм и встал напротив шеренги солдат, чтобы Стэнли увидел, на что он способен. Когда Стэнли сказал «Начали!», непрерывный поток приказов и ругательств посыпался изо рта Ли. Его прорвало; казалось, что он хочет откусить голову стоящего напротив него человека. Это было так натурально. И страшно. Внезапно я увидел сержанта, с которым я познакомился в течение пяти дней, проведенных в казармах в Риме, когда мне было 18. Он тоже орал во всю глотку, мы должны были стоять по струнке; он заставлял нас маршировать весь день. После того как мы спали четыре часа, он возвращался и заставлял нас отжиматься на морозе. Он не разрешал нам останавливаться до того момента, как мы не начинали стонать от боли, и даже тогда он заставлял нас стоять с винтовками, смотреть в пустоту и дрожать от холода, пока не начинал брезжить рассвет. Это было адом, и я сбежал оттуда через четыре дня. Я вступил в армию как волонтер, выбрав стезю механика, чтобы мне не нужно было носить оружия. Я был напуган оружием после того, что я видел в Кассино, будучи ребенком. Они говорили так, как будто армия была гражданской или военной тренировочной школой, но это не было правдой. Я попросил разрешения навестить родственника и сбежал из казарм и из Италии.
