Замполитрука Семенахин, со слов Усачева, носил черные петлицы в память о Ленинградском корпусе ПВО, где служил пулеметчиком до войны. Бывшим зенитчиком он был в полку не единственным. Как шибко грамотный, «Петро» должен был отправиться на курсы младших лейтенантов вместе с Усачевым.
«Не самый глупый ход!» — мысленно похвалил Володин комбата. Было похоже, что в нем увидели толкового бойца и отправили в этот расчет для подготовки Семенахиным своей замены.
На плацдарме последние месяцы было тихо. День ото дня мало чем отличался, потери были невысокими, так что людей заедала рутина, крысы и вши. Мылись и стирались стрелки второго батальона редко, раз в две недели, не чаще, но для пулеметчиков, благодаря их особому положению не было особой проблемой сходить к реке за водой.
Умничать касательно мелких окопов и «пот экономит кровь» Володин не стал. Даже не потому, что восемнадцатилетний сопляк был не той аудиторией. Уж что-что, а армия ссать против ветра отучает быстро. Та, в которой он находился, тем более. Ничего, кроме очень больших проблем, он бы неуместными инициативами не нажил.
И плевать было этой жизни, что даже не от самих нехороших предчувствий, а от невозможности хоть как-то на их исполнение повлиять уже хотелось выть.
* * *
Пулемет образца 1910/30 года оказался несколько более сложной конструкцией, чем казалось Володину. Причем и по конструкции, и правилам обращения с изделием. Одно только заряжание состояло из семи действий: «Вставить наконечник ленты в поперечное окно приёмника справа налево и протянуть ленту до отказа влево; подать рукоятку вперёд; продёрнуть ленту влево до отказа; отпустить рукоятку; вторично подать рукоятку вперёд; вторично продернуть ленту влево до отказа; вторично отпустить рукоятку.»
— Может быть, мы про Анку чего-то не знаем? — буркнул он, завершив цикл. — Кто знает, может, эта курица до революции на инженер-конструктора училась?
Замполитрука с Усачевым захохотали, как дети. Может быть, благодаря этому процесс учебы на поставленном перед открытой дверью пулемете пошел бодрее. Все за несколько часов изучить было невозможно, однако, Семенахин впихнуть в него невпихуемое и не пытался, но основные действия при обращении с оружием он Володину преподал. И старательно проследил, чтобы они как следует усвоились.
Роль дежурного «Максима» в ночных пострелушках особой сложностью не отличалась. Пулемет переносили из ДЗОТ-а на одну из запасных пулеметных площадок, откуда он в течение ночи периодически шмалял по нейтральной полосе и в направлении огневых точек в окопах противника. Так как осветительные ракеты в полку были только в НЗ, прицеливание производилось при свете немецких. Ведение огня при свете осветительных ракет было категорически запрещено, использование трассирующих пуль тоже, так что из «Максимов» долбили вслепую с закрепленными механизмами. Расход патронов для дежурных пулеметов строго не ограничивался, но настреливать за ночь больше двух лент ни начальством, ни боевыми друзьями не рекомендовалось — начальство приберегало боеприпасы, а расчеты набивали холщовые ленты вручную.
