— Понятно.
Понятности поубавилось, когда командир взвода нырнул под торчащую из земли балку и свернул в отвод к расположенным за дорогой холмикам, под остатками опоры ЛЭП.
«Не лезь под ориентир» здесь видимо было не в ходу. Остальное выглядело несколько радужнее. Казавшийся слишком узким в сравнении с широкими канавами ранее виденных окопов ход сообщения к построенному на левом пупке ДЗОТ-у, если и слегка осыпался со сходом снега, то недавно углублялся и достигал полной профили. Что же до стрелкового окопа, примыкавшего к огневому сооружению, он был даже глубже, чем надо[4].
Назначенные ему в боевые друзья воины жили прямо в отапливаемом двухамбразурном ДЗОТ-е[5] на один пулемет. Огневое сооружение было перекрыто двумя накатами 12–15 сантиметрового чапыжника с не очень толстой песчаной подушкой поверх и крайне сомнительно, что защищало даже от 82 мм мины. Это Володина не обрадовало. Ладно хоть амбразуры маскировались прибитыми к бревнам наката шинелями — пока командир взвода осматривался в окопе, Денис не поленился вскочить на приступку и оглядеться по сторонам из ближайшей к ДЗОТ-у ячейки. Вокруг огневого сооружения простиралась все та же «лунная зона» с немалым числом раскиданных по песку меж воронок черных и черно-серых человеческих останков. Покойников тут по каким-то причинам не собирали.
Внутри сооружения все было устроено ожидаемо по-спартански. Пулемет стоял на покрытом плащ-палаткой пулеметном столе у фронтальной амбразуры. Под второй амбразурой был прибит к стене точно такой же досчатый столик, разве что без плащ-палатки на нем. Песчаный пол, «обеденный» стол у нар, имущество и коробки с лентами, несколько ящиков с патронами, в углу две винтовки, растопленная печурка с запасом дров, закипающий котелок, два лежака и в довесок к этому два красноармейца, один из которых не спал — готовился заваривать чай. Освещался ДЗОТ подцепленной к потолку коптилкой.
— Ты где чай взял? — удивился взводник.
— Та это не чай. Я чаги березовой накрошил.
Не представь младший лейтенант Таранин красноармейца Володина его командиру расчета, Денис снова бы с незнанием знаков различия впух и назвал того старшиной. Носи замполитрука Семенахин столь модный среди бойцов 330-го полка грязный ватник — это, конечно, ничего не значило бы, но он утеплился сделанной из негодного полушубка жилеткой. В общем, «политручьи» звезды на рукавах даже в полутьме были видны.
Сам замполитрука был худощавым, дерзкого вида парнем лет двадцати пяти, с отчетливым южнорусским говором и артиллерийскими эмблемами на черных петлицах. За собой он следил, был выбрит и подшит. Да и гимнастерку стирать тоже не забывал. Это однозначно подсказывало, что безвылазно он у пулемета не сидел. Мог, так сказать выделить немного времени чтобы заняться собой.
