—Один черт, пусть у тебя язык отсохнет! — помрачнел старшина. — Хватит глазеть, товарищ красноармеец. Я, что, вас ждать должен?
Впрочем, они уже почти пришли. Поднявшись наверх, старшина увел Володина в тянущуюся вдоль гребня траншею, много раз расчищавшуюся от осыпавшегося песка и соответственно раза в полтора, а местами и два более широкую чем это было положено, внутри которой была проброшена линия проводной связи на столбиках изо всякого хлама. В траншее встречались люди. Однако самым ярким впечатлением в этот момент стала уже несносимая речным ветром вонь разложения. Местами довольно-таки густая.
«Не соврал Егор, что тут все в трупах!» — заключил Володин.
—Фриц вон там, за шоссе! — сказал старшина. — Ты пригибайся, не маячь без нужды.
Володин последовал совету, осмотреться он мог и потом, здесь было достаточно мелковато.
Дальше, где траншея превратилась в полнопрофильную, они опять свернули вниз, к мощному блиндажу на четыре наката из мощных бревен. Старшина зашел внутрь, наказав Володину ждать.
Вблизи КП[2] второго стрелкового батальона тёрлось довольно много людей. Ниже и дальше, рядом с пускающей из трубы густой столб дыма землянкой толпились расхристанные бойцы с белыми свертками в руках. Было похоже, что там шла помывка в бане.
—Черт! — Старшина вышел из блиндажа. — В штабе один военком сидит. Пошли в окопы, Гарьянов на НП.
— Тут каждого бойца комбату представляют? — в который уже раз искренне удивился Володин.
—В нашем батальоне хорошей роты нет! — отмахнулся старшина, поднимаясь наверх, к другому выходящему к реке отводку траншеи.
Здесь с качеством инженерных работ все тоже было в порядке, к полнопрофильному ходу сообщения со стороны «Руководства по войсковым фортификационным сооружениям» можно было подкопаться только по ширине. Песчаные стенки, если точнее сказать, крутости, одеждой и здесь зашиты не были и соответственно по ширине она колебалась от метра с небольшим до полутора.
Воздух здесь больше отдавал запахом смеси дыма и тротиловой гари, что, впрочем, никак не перебивало ставшую еще гуще, чем раньше, сладковатую вонь тухлятины.
Обернувшийся на изгибе Семенов выражению лица у Володина совершенно не удивился:
—Что рожу такую сделал? — даже как-то с сочувствием спросил старшина. — Это тебе не противогазы считать?
—Воняет, товарищ старшина! — постарался сделать каменное лицо Денис.
—Да, брат, это трупы гниют! — кивнул старшина. — С осени их тут много скопилось. Очень много.
