—А по отчеству?
—Минеевичем буду! — говор мужика был очень похож на лукашенковский. — Значит…
—А меня Денисом звать, — представился натянувший на себя тельник Володин, осматривая ватные штаны. Штаны как штаны, дешевка — без наколенников, хлопчатобумажный верх, внутри бязь, стеганые, с боковыми карманами. Мочой и говном вроде бы не воняли. Но это неточно. — Мыло и подменку, не знаешь, где можно добыть? Постирать теплуху хочу, пока время есть. Врач сказал, что он меня завтра утром в роту отправит. Если не слягу.
—С обеда найдем. Рванину какую-нибудь тожа подберешь. Крови ведь не побрезгуешь? У нас ее много. Щетку я тебе дам.
—Отлично.
—Откуда родом будешь, Денис? — заинтересовался санитар, устраиваясь на нарах.
—С Сибири. Красноярский край, слышал о таком?
—Слыхал, как не слыхать. А я смоленский. Тебя самого как по батюшке? Не мальчик чай.
—Александрович.
—Вот и познакомились.
—Давно в полку? — закинул удочку Володин, отложив штаны в сторону и взяв в руки ватник. Судя по отсутствию петлиц на стоячем воротнике, он был «вшивником». Предназначался к носке под имеющим знаки различия военнослужащих обмундированием или же в качестве зимней спецодежды.
—Вторая неделя пошла.
«Жаль!»
—Раненых много поступает?
—Не. В обычные дни тишина, потерь почти нет. С дюжину — самое большее.
—А в необычные?
—Иной раз бывает скверно. Разведчиков у Арбузово…
«Ага!»
—…третьего дня побили. Одних убитых грят, фашист под два десятка накрошил. Раненых еще больше. В полковой разведке с десяток душ осталось.
—Разведвзвод — это хорошо… — подумал вслух Володин.
В отличие от многих и многих, особого пиетета перед опасной службой разведывательных подразделений Красной Армии он не испытывал. Не верить всему тому, что в книжках пишут, помог дед, провоевавший с августа 1941 по февраль 1945, и разведчиком в том числе. Да, в неудачном выходе риск разведчика погибнуть был всегда выше, чем у пехотинца в неудачной атаке. Это и его личный опыт подтверждал. Но в целом, что было видно даже по мемуарам, костяк личного состава разведывательных подразделений держался в них годами. В то время как в стрелковых ротах протянуть три месяца было серьезным для бойца достижением. Мнение, что пехотинец живет три атаки, в советской литературе цензура не резала — умному этого было достаточно.
—Что, Денис, в разведку решил проситься? — заинтересовался санитар. — Петров как родного тебя возьмет. Реку в ледоход переплыл — уже себя зарекомендовал.
