И дело не в какой-то жадности или желании подгрести всё под себя. Просто с первого дня исследования возглавляют те, для которых высадка человека на Луну важнее выхода новой модели телефона. Да и не смогли бы иными мирами заниматься люди, готовые сиюминутной жадностью убить «завтра» ради призрачных выгод «сегодня». Для нас главное — не господство над соседями, а дорога к звёздам для человечества. Потому первую из найденных планет назвали Секундус[1], а общим языком там стала не связанная ни с одним из государств латынь.
Секундус честно поделили между всеми участниками: координаты каждому уже были известны, да и склочничать из-за одной планеты, когда тысячи других рядом, только протяни руку — нет смысла. Дальше началось освоение, дело медленное — всё-таки чужая планета сюрпризы время от времени преподносит весьма неприятные. Весь мир несколько лет назад посмеивался над очередной раздутой газетчиками эпидемией «овечьего гриппа», который был безопаснее насморка. Мол, липа, на которую «попались» чуть ли не все страны и под которую фармацевтические компании сорвали изрядный куш. Слава Богу только смеялись: даже работающие по нашему заказу корпорации и институты не знали, что, несмотря на тщательные меры предосторожности, у китайцев прорвало биологическую защиту портала.
Правда, полноценные города на Секундусе увидят разве что мои дети, а, может, даже внуки. Проблема не только в чужих флоре, фауне и климате: повторять опыт американцев, которые в девятнадцатом веке за пару десятилетий бездумной эксплуатации превратили чернозём прерий в выжженную полупустыню, не хочет никто. Поэтому людей для нашей работы подбирают с осторожностью, расплодившийся в последние пару десятилетий «балласт», который любит только потреблять и кричать о своих правах, но не хочет задумываться об обязанностях, никому не нужен. К тому же и среди умных и деятельных подходит не каждый: чтобы исследовать чужие миры, требуется изрядная доля фантазии.
Кстати, именно благодаря своему увлечению фантастикой я и попал в Проект. Как раз окончил институт и отправился «пиджаком»[2] в одну из танковых частей. Одиннадцать месяцев отслужил, когда меня пригласили в отдел «разведчиков»: заинтересовались офицером, который постоянно в книжный за Шекли, Ефремовым и Брэдбери ходит. Тогда шёл второй год, как научились удерживать Врата стабильными и приступили к планомерным исследованиям. Первой волной шли ребята армейского спецназа и десантуры, каждый прошёл горячие точки и нюх на опасность имел тончайший. Оборудованием снабжали самым совершенным, при малейшем риске пускали вперёд технику… Вот только вдруг за месяц полностью сгинули сразу три группы. Погибли там, где прошла автоматика, там, где всё вроде было проверено вдоль и поперёк. И причиной оказалось именно отсутствие воображения, привычка в критической ситуации сначала действовать «по шаблону, на выживание», а уже потом рассчитывать варианты.
