— Как? — прошептала гостья.
Уже поняла: в глазах открыто читалось «всем вам мужикам только одно надо». И такое презрение, что Мистивир едва не отвёл взгляда.
— Натурой.
— Вы, господин ворон, и вправду меня хотите? — взглянула она прямо, опять затеребила кончик косы, в глазах — сомнение и ещё что-то непонятное. — Неужели с вашей зарплатой вы не можете себе позволить роскошную женщину, а не социально опасную нищенку?
— Нет, желаю хоть что-то получить за свою работу! — в голосе прорезалась строго выверенная доля раздражения.
В висках стучало: сила рядом, рядом, рядом, не упусти, хватай! Но нет, нельзя. Надо быть осторожным. Подобрать аргументы именно так, чтобы гостья поверила. Мистивир внимательно посмотрел на девчонку. Солнце в вирт-окне, повинуясь программе, уже ушло из комнаты, волосы гостьи в серых вечерних сумерках стали тускло-белесыми. Лицо бледное, под глазами стали заметны круги. Измотанная человеческой подлостью и безнадёжностью. Молоденькая, но уже не верящая в жизнь. Непорочная, измученная страхом.
— К слову, ты хорошенькая. Да, хочу, — он достал ещё одну бутылку и плеснул себе в новый бокал уже вина. — Хотя как представлю, сколько потом бюрократической волокиты будет с исполнением твоего желания, — и прикидываться не нужно, голос стал хриплым от беспокойства. — Должен я хоть что-то получить взамен? Ты, конечно, можешь подумать, что я сейчас похож на Салима. Но будем разумны. Во-первых, я не настаиваю, передумаешь — остановлюсь в любой момент. И во-вторых, это разовый крайний случай, за который ты не деньги получаешь, а меняешь услугу на услугу. Да, второй раз предлагать не буду и отметку в паспорте сотру. А любой другой ворон на станции — мой подчинённый.
В глазах девушки промелькнуло замешательство, но она тут же спрятала своё смущение за располагающей улыбкой. Всё равно по лицу гостьи можно было без труда определить, как её мысли беспорядочно мечутся. Хорошо знакомый с подобным состоянием Мистивир сидел, неторопливо допивая вино и вроде бы слушая зазвучавшую по приказу негромкую музыку. На границе восприятия — но так, чтобы она подстёгивала ощущение внутреннего беспокойства. В результате Мистивир почти не сомневался. Попробуй он надавить, попробуй манипулировать эмоциями — откажется. Но сейчас девушка цепляется за разум и логику как за соломинку в море отчаяния, и не понимает, что подсунутая ей логическая цепочка фальшивая от начала и до конца.
Наконец гостья несмело встала.
