— Вика! Хорошо я успела, мне сказали — ты на башню пошла.
— Что случилось?
Благодушное настроение дало трещину: Лида шмыгала носом, будто вот-вот заплачет. Или только-только перестала плакать, глаза красные и припухлые, дышит часто — и непохоже, что запыхалась.
— Бабушка Марфа умирает! Может, ты ещё сумеешь помочь.
— Как умирает?! — растерянно спросила Вика, не в силах поверить.
Что бы ни случилась, бабушка Марфа никогда не менялась. Всегда бодрая — словно не умеет уставать, всегда найдёт слово ободрить и утешить. Да и на свадьбе отца всего неделю назад такую речь произнесла… И вдруг при смерти? Но что может сделать Вика?
— Может, ты сумеешь, — повторила Лида. — Простыла она, а лечится только малиной да по старинке. Тут антибиотики нужны, пневмония началась. А она ни в какую. И я ругалась, и Фёдор, и остальные с ней говорили. Ни в какую. Может, хоть ты сумеешь её убедить!
Целую секунду Вика стояла неподвижно, переваривая услышанное. Потом сунула в Лиде руки бинокль, чтобы не мешал, и бегом рванула с места в больницу.
Определить, где лежит бабушка Марфа, труда не составило. Всех раненых давно выписали, поэтому заняты были всего две комнаты-палаты. В одной шумел и маялся от безделья Пётр, а в другой тихо лежала на кровати возле окна бабушка Марфа. Стоило переступить порог, в нос сразу ударил запах болезни — сколько ни проветривай, он всегда остаётся, словно въедается в ткань и краску стен. И даже с порога было понятно, что дела плохи. Женщина на кровати дышала тяжело, с одышкой, как раз когда Вика пришла, Марфу скрутил приступ кашля.
Увидев гостью, больная улыбнулась:
— И тебя прислали?
— Вам нельзя… — сходу начала Вика.
— Подойди сюда, — несмотря на слабость, в голосе звенела привычная властность всезнающей учительницы. — Поставь своё ружьё в угол, чтобы не мешалось и сядь.
Вика подчинилась. Вблизи признаки болезни были заметны сильнее, на лбу женщины выступила испарина, кожа побледнела. Но взгляд был как и всегда твёрдый, ясный. Стоило девушке расположиться на кровати, бабушка Марфа взяла её ладонь в свою. Вика непроизвольно дёрнулась, после прохлады комнаты прикосновение обжигало. У бабушки Марфы явно была высокая температура. Тем временем больная, не желая тратить и так небольшие силы на пустое препирательство, на мгновение поднесла ладонь к губам девушки — молчи, бессильно уронила руку на одеяло. Но заговорила твёрдо, хотя и тихо.
— Думаешь, совсем старая из ума выжила? На тот свет тороплюсь? Нет, — тут она закашлялась, Вике пришлось взять с подоконника стакан с водой и напоить больную. — Все хотят жить, и чем ближе могила — тем сильнее. Только сейчас цена моей жизни слишком уж дорога, — женщина коснулась стены, за которой была палата Петра. — Что я, не знаю, сколько осталось ампул? А сидеть нам неизвестно сколько, осень, простуда. У самой старшая дочь вот также сгорела.
