Только на этот раз оно было занято.
В свете фонарей две фигуры, схлестнувшиеся в схватке на ровно подстриженной траве, казались выше и тоньше, чем на самом деле. Я даже не сразу поняла, кого именно вижу, а поняв — зачарованно уставилась на черные брюки из тонкой кожи и босые ступни миз Вергиди. Волосы главная по женскому крылу собрала в тугой узел на затылке, и за него-то противник и ухватился так крепко, что женщина со вскриком запрокинула голову, выгибаясь в тщетной попытке уменьшить натяжение. Руками она не пользовалась, и, присмотревшись, я быстро поняла почему: запястья сковывала тонкая полоска камня.
— Стой, — беспомощно выдохнула миз Вергиди.
Ее противник медлил, не спеша ослаблять хватку. Между его пальцев выглянула длинная шпилька, до того таившаяся в волосах.
— Твоя взяла, — с ненавистью признала главная по женскому крылу.
Противник хмыкнул и разжал пальцы, позволив ей выпрямиться. Миз Вергиди тут же потянулась к волосам, поправляя шпильки и выбившиеся пряди, а довольный победитель повернулся к нам. Он был бос и наг по пояс, но внимание приковывало вовсе не полуобнажённое тело.
Возможно, это была игра света, но глаза его показались мне абсолютно черными. Как темнота в глухом подвале с крысами.
— Новенькие? — уточнил он, не поздоровавшись, и переступил с ноги на ногу — как-то странно, медленно, словно нащупывал почву босыми ступнями.
Вопрос прозвучал почти кровожадно, и Хемайон вцепилась в мой локоть. Я и сама смогла только растерянно кивнуть и на всякий случай сообщить, что мы рассчитывали посетить зал накопителей.
— Теперь — только утром, — хмыкнул противник и кивнул на фонари. — Ректор не поощряет прогулки по темноте.
Я с сомнением покосилась на печные трубы, видневшиеся за забором. Дым валил едва ли не гуще, чем днем.
Но спорить со старожилами — а миз Вергиди и ее бесцеремонный противник явно проучились в университете не один год — я точно не собиралась, а потому поблагодарила и изъявила желание немедленно вернуться в общежитие. Старшая по женскому крылу милостиво вызвалась проводить нас с Хемайон, и мы терпеливо дождались, когда же она отыщет в темноте свои ботинки. Ее противник обуваться не порывался. Одеваться — тоже.
Он так и стоял на спортивной площадке, не двигаясь с места, будто обратившись в камень, и сверлил нас задумчивым взглядом. Я вежливо распрощалась, нутром чуя: решение не идти никуда в одиночку, кажется, было самым мудрым за весь вечер.
