— Мы можем просмотреть журнал регистрации? — спросил Атри-Тар. Его напарник оглянулся через плечо, но увидел только захлопнувшуюся дверь.
— Да, разумеется, — с готовностью кивнула я. — Витор, ты не поможешь господам консеквентерам?
Маг послушно встал, порылся под стойкой и звучно грохнул стопкой журналов, а я все-таки вернулась к мытью полов, демонстрируя, что мы тут, конечно, всегда рады помочь служителям закона, но все-таки предпочли бы, чтобы нас не отвлекали по пустякам.
Но талботы все равно засобирались только час спустя, прошерстив журналы за последний месяц, и не преминули напоследок окончательно испортить настроение Витору, всучив ему копию объявления о розыске Ланса и две безлико-серые визитки.
— Свяжитесь с нами, если вспомните что-либо, — велел Атри-Тар. — Объявление разместите среди общей информации от властей.
— Понял, — коротко кивнул Витор и вылез из-за стойки. Консеквентеры проследили, как он вешает объявление на доске напротив входа, рядом с указом об обязательной регистрации постояльцев и навязчиво-яркой рекламой парка аттракционов, который все равно не работал до начала туристического сезона, и наконец-то вышли.
Я отжала тряпку, убрала швабру в кладовку и вышла на улицу, чтобы выплеснуть воду из ведра. Талботы все еще ошивались в конце улицы: экипаж с широкими гобеленными полосами из платиново-светлых волос по кругу парил в полуметре над землей, и в свете фонаря опознавательный герб на капоте хищно поблескивал кровавой медью. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться внутрь.
Томная Эва как раз спускалась со второго этажа: должно быть, вернулась крышами, невидимая с земли, и пролезла через чердачное окно. Доска объявлений изрядно ее развеселила.
— А Ланс-то опять подорожал! — негромко усмехнулась она.
— Да? — я все-таки подошла ближе и ознакомилась с объявлением.
Ланса никогда не печатали в профиль, хотя пара-тройка изображений у консеквентеров наверняка завалялась. Свежее объявление исключением не стало: с казенной серой бумаги на зрителей взирал самый успешный вор Арвиали анфас и улыбался так благожелательно, будто его не разыскивали за вознаграждение, а избрали лицом религиозной секты.
— Однако, — задумчиво протянула я и покосилась в потолок, будто надеясь пронзить его взглядом.
Восемь солидов за живого, пять — за мертвого. На мгновение я мечтательно зажмурилась, но быстро отбросила соблазнительную мысль.
Нет. Живой он все еще выгоднее.
— Разузнай, кто надоумил талботов искать в «Веточке», — велела я Эве. — И почему награду увеличили — тоже.
