Я призвала легкий ветерок, прошептав нужное заклинание, но спокойствия это мне не принесло. Опустила руку, позволив листве, что налетела из леса, засыпать двор. Кленовый лист коснулся плеча мужчины, который смахнул его, положил молоток и гвозди на пенек и медленно пошел к крыльцу. Сенька мяукнул и исчез за дверью, а я стояла не двигаясь. Смотрела на Дмитрия, забыв про стыдливость, и чувствовала… нежность? Благодарность? Смешно… Сердце бьется пойманной птицей. И отпустить бы ее на волю, а не получается.
И Дмитрий, что странно, молчит. Стоит, меня разглядывает, но слов у него тоже не находится. А потом я сделала то, о чем, наверное, буду жалеть. Тысячу раз. И даже больше. Может быть, всю жизнь. Но я спустилась на ступеньку ниже и обняла Дмитрия. Прижалась к нему всем телом, вдохнула запах дерева, который от него шел, и улыбнулась, чувствуя, как его руки обнимают меня так же крепко. И стало так хорошо, надежно, правильно…
– Простудишься, иди в избу, – тихо сказал Дмитрий, отпуская меня.
Я смутилась и осторожно глянула на него.
– Похлебку разогреешь? Я почти закончил.
Добрый молодец кивнул на несколько бревен, что лежали во дворе.
– Да, сейчас поставлю.
М-да… Идиллия какая-то… семейная. Я даже о заклятии не вспомнила. Вернее, не думала о нем, когда полезла обниматься с мужчиной. А может, все же прав Сенька, и Дмитрий – моя вторая половинка? Суженый, предсказанный, единственный? На меня, старуху?
И солнечного настроения как не бывало.
– Ядвига, – тихо позвал Дмитрий, когда я открывала дверь.
– Что?
Я обернулась, посмотрела на него.
– Хочешь, баню затоплю? И вместе сходим.
И я покраснела. Прямо вся за мгновение.
– Да.
Вбежала в избу, прижалась к двери, слыша его веселый, довольный смех. Что же я творю?
Дмитрий.
Какая же Ядвига смешная! Сидит, как нахохлившийся воробей на ветке, хмурится, отводит взгляд. Я силюсь не расхохотаться, но сдерживаться с каждой минутой становится все сложнее и сложнее.
– Может, снимешь рубашку, а? Все равно я тебя уже видел, – я снова попытался не улыбнуться. – Да и мокрая она вся.
Намек, что я и так вижу каждый изгиб ее тела, не произвел на мою суженую никакого эффекта. Да уж! И меня ведь заставила остаться в рубашке и портках. Никогда так не мылся!
– Дмитрий!
Ядвига возмущенно уставилась сверкающими глазами, а я все же не выдержал и рассмеялся.
– Холодной водой окачу, – пригрозила суженая.
– Согласен, – быстро ответил я. – Но рубашку тогда снимешь.
Она часто заморгала, открыла рот, закрыла и вздохнула. Я сел рядом с ней на лавку.
