– Дмитрий, заходи в дом, вымокнешь, – крикнула я.
Сенька, выскользнувший из-за угла, вскочил ко мне на руки, доверчиво потерся.
– Спасибо, – отозвался мужчина, пропуская меня вперед.
Я закрыла двери на засовы, выпустила Сеню, полезла в сундук за запасным одеялом и матрасом.
– А это чье? – спросил Дмитрий, и я вздрогнула, не ожидая, что он окажется так близко.
Расшитая лазоревыми цветами ночная рубашка белела в сундуке.
– Не твое дело. Бери белье и стели на лавке.
Я развернулась и, по-старушечьи шаркая ногами, залезла в постель. Сенька свернулся клубком в ногах. Какое-то время Дмитрий шумел, но вскоре задул свечи, лег и затих. Я прислушалась к грозе и закрыла глаза.
Дмитрий.
– И всегда вы так живете? – спросил я спустя два часа, откладывая в сторону топор.
– Ты про подгорелую кашу? – уточнил кот.
– Про все это…
Я обвел руками заросший бурьяном двор, цепляясь взглядом за покосившееся крыльцо. Похоже, закончу с забором – возьмусь за него, а после – и за крышу.
– Почти, – уклончиво ответил Сеня, умывая лапками свою мордочку.
Ядвига вышла с пустым ведром, пошла к колодцу.
– Не ходи, пусть остынет. Характер у нее, сам уже знаешь, не сахар.
Я покосился на суженую, которая с самым гордым и независимым видом несла воду, снова взялся за починку забора.
– Но я все равно ее безумно люблю, – быстро добавил кот, потягиваясь и выпуская когти.
Я хмыкнул.
– А ты воин, да?
– С чего решил?
– Меч у тебя больно хорош. Где такой взял?
Сенька подошел ближе, уселся неподалеку, надеясь как минимум на интересную историю.
– Дело к концу войны близилось, – начал я, вытирая лоб. – Наша дружина возвращалась после взятия Барнувской крепости.
– Той самой, что была непобедимой?
– Да.
– И ты нашел меч?
Все-таки Сеня оказался весьма нетерпеливым слушателем.
– Мы остановились у подножия гор, расседлали коней, напоили…
– И?
– Почудился мне звон. Вроде как колокольчик на ветру звенит тоненько-тоненько так. Оглянулся – пропал он, как не бывало. Я пожал плечами и к костру пошел, на котором похлебка варилась. Наваристая, горячая…
Я вздохнул, вспоминая, что мог из обычного куска мяса и горсти трав приготовить рыжий вихрастый Елек. Вроде бы ничего особо и не клал он в котел, но вкусно было так – пальцы хотелось облизать. Талант у паренька к готовке еды был силен. В каждом нашем походе, после каждой битвы, как бы Елек ни уставал, крутился возле котла, шептал что-то, пробовал длинной деревянной ложкой то, что варил. Где он сейчас? Остался ли при дружине?
