— Можно?
Сосед заинтригованно кивнул. Я положил лист на стол и бережно разгладил. Гена с любопытством склонился рядом, и одна из его волн, самая нетерпеливая, моментально запрыгала по бумаге, как стремительно рисующий карандаш. Вскоре там появилось лицо — иллюзорное, однако реалистичное, будто фотокарточка. Не удержавшись, я добавил еще и фингал. Теперь Гена, как в зеркало, смотрел на пустой лист, где видел себя.
— Давай кого-нибудь покрасивее, — усмехнулся он.
— Например?
— На твой вкус.
Оранжевые волны его любопытства по-прежнему бодро колебались рядом, давая мне полную свободу. Не особо раздумывая, я мысленно сменил мужское лицо на женское — точную копию того, которое висело на доске почета. Во всяком случае Нина улыбалась так же.
Несколько секунд Гена недоверчиво смотрел на нее, а потом медленно поднял глаза на меня.
— Странный выбор…
— Почему? — не понял я. Если уж на мой вкус, то выбор был просто отличным.
— А ты ее знаешь?
— Ну да.
— И фамилию ее знаешь?
Я кивнул.
— Островская Нина.
— И что? — он прищурился. — Тебе это ни о чем не говорит? Островский Виктор Николаевич… — подсказал он.
Оставалось только развести руками. Гена вздохнул так, словно случай был безнадежным.
— А про наркоммага ты хоть знаешь? Так вот, она его дочь.
В голову мигом пришли все те глупости, которые я сегодня наговорил. Вот черт… Лёня — черт! Про женитьбу ведь шутка была. Вот и шути при людях без чувства юмора!
— Так что лучше присмотрись к кому-нибудь попроще, — посоветовал сосед.
Продолжать тему желания не было. Тетрадный листок на столе вновь опустел, бесследно стерев ее лицо.
— А ты чего можешь? — спросил я.
— Могу это сжечь, — он кивнул на бумагу.
— Серьезно?
Вместо ответа он пошире распахнул окно и, подхватив листок одной рукой, другую занес над ним. Миг — и с кончиков его пальцев сорвалось яркое пламя и побежало по бумаге, с треском пожирая ее. Когда остался лишь крошечный почерневший клочок, Гена выпустил его в открытое окно, и, подхваченный ветром, тот понесся в ночное небо.
— Обалденно! — выдохнул я, следя за улетающим обрывком.
— Да ничего особенно, — довольно отозвался Гена.
Еще некоторое время я провожал клочок глазами, пока он не растворился в уличной темноте окончательно. Наверное, в этот момент вокруг меня тоже плясали сочные оранжевые волны — но своих я никогда не видел.
— А меня можешь научить? — я повернулся к соседу.
— Чему? — не понял он.
— Огонь делать.
Несколько секунд он озадаченно смотрел на меня.
