О науке без звериной серьёзности | страница 4

По Интернету бродила байка, что существует такая вакансия – подниматель пингвинов. Дескать, когда над Антарктидой пролетают самолёты, любопытные пингвины задирают головы, теряют равновесие и падают на спину, после чего не могут сами встать, ибо толстые и неуклюжие. Требуется специальный человек, который за хорошую оплату возвращал бы их в исходное положение.

Общественность признавала, что это лучшая работа на планете. Я придерживался того же мнения и даже думал отправить своё резюме. Но это объявление, увы, оказалось первоапрельской шуткой.

Раз такой вакансии не существует, то я смело могу заявить, что моя работа научного журналиста и есть лучшая на Земле. У меня никогда не заканчиваются темы, мне всегда есть чему учиться, моя работа всё время требует встреч с прекрасными людьми. Научная журналистика – это удовлетворение собственного любопытства за счёт читателя и рекламодателя. Шутка. Точнее, не совсем шутка.

Короче: в этом разделе собраны мои колонки и заметки, посвящённые популяризации науки и вообще смыслу научного познания.

Мне кажется, каждый человек должен повесить у себя над кроватью или рабочим столом плакат с надписью «Зачем я это делаю?». Этот вопрос полезно задавать себе ежедневно, приравняв к утреннему кофе, приёму душа и просмотру Фейсбука. Иначе рутинные действия – работа, учёба, составление отчётов, разговоры – окончательно вытесняют настоящее целеполагание.

То же самое относится и к профессии научного журналиста (да и любого журналиста вообще). И мне кажется, что конечную цель нашей работы можно свести к трём максимам: «Бог», «Желудок» и «Зеркало».

Должен сразу предупредить. Все три слова обязательно должны писаться в кавычках и с большой буквы. В заголовке я оставил их без этих атрибутов только для того, чтобы увеличить интригу.

Эта триада родилась случайно. Однажды мы проводили мероприятия для студентов-журналистов под названием «Медиаполигон». Местом проведения выбрали Белгород. Его называют «православным Тегераном» – государственная духовность там просто зашкаливает, за мат на улице реально штрафуют, и вообще всё очень пафосно и патриархально.

В этой атмосфере очень хотелось какого-то хулиганства. Вот я и объявил такую тему своего семинара для студентов-журналистов. Правда, вместо «желудка» значилось «жопа» – сочетание этого слова рядом с «Богом» должно было совсем шокировать белгородскую публику. В дальнейшем я стал использовать «желудок» – так вроде бы приличнее. Хотя, как говорила Раневская, странно как-то – жопа есть, а слова нет…