Почему писатели, журналисты, танцоры, певцы, режиссёры и прочая «бесполезная» публика имеют право работать «просто так», а учёный обязан отчитываться о прикладном значении своей работы?!
Ещё в советские времена в любой диссертации должна была обязательно присутствовать глава «Практическая значимость работы». Люди научились высасывать из пальца эту «значимость», даже когда они исследовали тохарские языки или египетскую мифологию. Все понимали условность этого текста. Но сейчас формальность превратилась в краеугольный камень научной политики. Вот, к примеру, решило Министерство образования поддержать учёных, в первую очередь молодых. Хорошее дело. Программу назвали «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России». Получается, что если эти кадры работают не для «инновационной России», а просто так – для познания Вселенной, то денег им не положено.
Хуже всего получается, когда эта потребительская рамка накладывается на гуманитарные науки. Психология – прекрасная штука. Человек пытается понять сам себя. Можно сказать, наука наук. Но требование практического результата превращает открывателя тайн души в унылого менеджера по персоналу или консультанта по рекламе женских прокладок.
Или возьмём историю. Наука древняя и не менее строгая, чем квантовая физика. Однако, стоит историку начать задумываться о пользе для инновационного отечества, сразу получается какая-то проституция. Какой практический смысл в истории? Правильно, национальная гордость. И прошлое начинает рихтоваться под очередные патриотические задачи. Получается, конечно, вранье, но зато – с «внедрением».
Учёные как-то установили, что наш геном отличается от генома шимпанзе всего на несколько процентов. Кстати, сделали они это тоже без особого практического смысла, хотя при желании его можно придумать. Так вот, мне кажется, именно в этих процентах и прячется стремление познавать мир не ради наполнения желудка или убийства сородича, а просто ради познания.
P.S.
В этом тексте я использовал кусочки моей колонки, опубликованной в «Русском репортёре» в 2010 году (про орнитологов и физика-теоретика дописал специально для книги). Увы, мало что с тех пор изменилось. Да, модное тогда слово «модернизация» выпало из официального лексикона, зато «инновации» используются повсюду, хоть эта лексема давно уже выцвела, как наволочка после тысячекратного кипячения.
Фундаментальная наука всё так же воспринимается как некая прислуга для решения задач народного хозяйства. Будто больше нет других забот у физики, кроме как помогать делать новый смартфон. Впрочем, смартфоны – это не наше. У нас скорее речь пойдёт о новом танке или штурмовом самолёте.
