Докладывая «наверх», Бергер, конечно же, опустил не стыкующие подробности насчет убийства начальника лагеря и, бог весть каким образом, всплывшего Креста. То есть об этом он, вообще, ничего не сказал. Одного того, что где-то рядом, под прикрытием существует объект В12, хватило с избытком. Москва проглотила наживку и сейчас торопила с вербовкой Рохлина, который отзывался скороспелым ГБ прямо в Москву.
«Теперь не отстанут! — новая головная боль навалилась и никак не хотела проходить, несмотря на вторую пачку сигарет. — М-м-да... уж так устроен человек: выбрался с одного дерьма, тут же вступил в новое!»
Комиссар чиркнул отсыревшею спичкой. Комок жгучей серы зашипел и фосфорицируя голубоватым огоньком, медленно расшевелил пламя и, наконец таки, зажег тоненький стержень...
Гулко роняя шаги, Бергер подошел к столу и достал серую папку.
Итак...
«Симоненко Корней Петрович, украинец... Место рождения... Дело... №... начато... Анфас, профиль...», — все как обычно.
Перевернул страницу. Порыжевшее, поддернутое паутинкою старости фото, невесело бросило глянцем... Группа товарищей... Ну, это понятно сам Крест, а кто же вот этот? Придвинулся к лампе и обомлел...
Крайним справа, с нагловатой усмешкой, был ни кто иной, как всеми знакомый Иосиф! В то время еще — Джугашвили...
Белесые сполохи рвали лежащее тело. Они пронзали его и стремительными волнами выжигали отбитые почки, печенку и легкие. Тягучая боль пропадала, и вновь отдавала тупыми электрическими вспышками. Сознание медленно возвращалось обратно...
— Ну что... так и будем бодаться?
Сквозь разбухшие губы Выпин с трудом вытолкнул кровавую кашицу:
— Я ни о чем, слыш-ш-ш-шь, пашкуда, ни о чем говорить не буду... Кончай лучше... Бергер через стол схватил майора за волосы и с силой притянул к себе.
— Ишь ты, прыткий какой! Я тебе не гуманный советский суд в две минуты вопросы решать! — Прижимая к поверхности стола заплывшую отеком голову, прошептал в самое ухо: — Все скажешь, тварь недобитая!!!.. У меня все говорят... А если помирать захотел, так быстро не дам!
Чекист с силой толкнул Выпина, и тот соскользнул вниз, увлекая за собой серые папки, чернильный прибор и главное орудие комиссара — дырокол...
Арестованного увели в камеру, а Бергер все сидел и сидел за столом, тупо уставившись в кровавый отпечаток на железной столешнице...
Задрожав от хлопнувшей двери, пунцовая печать колыхнулась, и закапала кровью на пол...
