Они были уже хорошо видны – три женские фигурки, застывшие вокруг туманного облачка. Между деревьев мелькали уходившие вглубь леса сопровождающие, и больше – никого. Импровизированные дворники с ручным приводом помогали плохо, и, слегка развернув самолет, я приближался по касательной, надеясь рассмотреть этих скелле с безопасного расстояния, когда облачко, клубившееся между ними, внезапно исчезло, и пару секунд спустя слитный тяжелый удар обрушился на машину. Я согнулся от невыносимой боли – что-то холодное со страшной силой ударило меня в грудину, прямо в солнечное сплетение. Несколько секунд ушло на то, чтобы оторвать голову от колен, еще не знаю сколько – на то, чтобы вздохнуть. Выпрямившись, я обнаружил, что самолет, набирая потихоньку скорость, собирается врезаться боком в надвигающуюся стену леса. В обшивке сквозили серым светом многочисленные рваные отверстия, что-то холодное опускалось под одеждой по животу и дальше к поясу, какие-то твердые чужеродные предметы сыпались со стуком на пол. Времени разбираться не было, я бросил ноги на педали, отметив гулко зашуршавшие при этом движении осколки, усеявшие пол летающей машины. Батюшки, да это же лед!
Машина не слушалась. Точнее, слушалась, но, несмотря на все мои усилия, упорно стремилась двигаться боком вправо – вероятно, одна из этих ледышек ударила по приводу, сбив его тонкую настройку, и хотя я по-прежнему мог управлять вертикальной тягой, мне было суждено садиться, двигаясь едва ли не хвостом вперед. Рядом промелькнули и скрылись из вида высокие деревья – я инстинктивно сжался, ожидая удара, но пронесло, деревья выскочили с другой стороны. Все так же боком, по пологой спирали, я опускался, устремляясь к обрыву. Можно было немного набрать высоты и перемахнуть его кромку, но осмысленно лететь было невозможно, а единственным местом для запланированного крушения, лишенным смертельно опасных деревьев, была неширокая безлесая полоса над самым краем. И, съежившись от неминуемого, я, вместо того чтобы подтянуть самолет повыше, позволил ему, пока он не набрал еще большую боковую скорость, коснуться каменистого грунта этой планеты.
Затрещало, я запоздало подумал о вероятности скатиться в пропасть вместе с машиной, что-то громко сломалось, и самолет, опрокинувшись на бок, застыл. Приехали. Дальше поезд не пойдет!
Выбираясь из кресла, застонал от сильной тупой боли. Остановился, задрал рубашку и с замершим на мгновение сердцем уставился на грудину – ее украшал знатный, начинающий наливаться тьмой синяк. Похоже, мои кости оказались крепче льда, прилетело мне, что называется, на излете, да и сосулька должна была пробить обшивку до того, как встретить на своем пути мое тело. Ну и славно! Значит, пришло время повоевать! Запоздало подумалось, идиот! Не хотел быть предсказуемым!
