— Что вы говорите?! — встревоженно воскликнул мистер Бредон.
— Сломал себе шею и разбил голову, — пояснил мистер Инглби. — Об одну из этих шишек.
— А зачем вообще нужны эти шишки на перилах? — посетовал мистер Бредон. — Чтобы разбивать о них головы? Это неправильно.
— Нет, не для этого, — сказала подошедшая мисс Росситер, держа в руках блокноты для заметок и промокательную бумагу. — Они предназначены для того, чтобы мальчишки-посыльные не съезжали вниз по перилам, но дело в том, что сами ступеньки такие… э-э… коварные, я бы сказала… О, мистер Армстронг идет. Начальство не любит разговоров об этой железной лестнице.
— Ну, вот вы и у себя, — сказал мистер Инглби, вняв предупреждению. — Комната такая же, как у всех, разве что радиатор неважно работает. Впрочем, в настоящий момент вас это не должно волновать. Это был кабинет Дина.
— Парня, который свалился с лестницы?
— Да.
Мистер Бредон окинул взглядом тесное помещение, в котором имелись конторка, два стула, шаткий письменный стол и книжная полка.
— О! — произнес он.
— Это было ужасно, — сказала мисс Росситер.
— Да уж, не сомневаюсь, — горячо согласился мистер Бредон.
— Мистер Армстронг как раз диктовал мне, когда мы услышали чудовищный грохот. И он воскликнул: «Боже милостивый, что это?» Я подумала, что это, должно быть, кто-то из мальчишек, потому что в прошлом году один из них упал, когда нес машинку «Элиот-Фишер», — звук был такой же, только еще хуже. И я сказала: «Наверное, кто-то из мальчиков свалился с лестницы, мистер Армстронг», а он ответил: «Беспечные чертята» — и продолжил диктовать, но руки у меня так дрожали, что я не могла делать записи, а потом мимо пробежал мистер Инглби, а у мистера Дэниелса распахнулась дверь, а потом мы услышали душераздирающий крик, и мистер Армстронг сказал: «Надо пойти посмотреть, что случилось». Тогда я вышла и взглянула вниз, но ничего не увидела, потому что там уже собралась толпа народу, а потом мистер Инглби взбежал вверх по лестнице, и выражение лица у вас, мистер Инглби, было такое… лицо — белое как полотно, вы уж поверьте.
— Вероятно, — немного сконфуженно признал мистер Инглби, — три года в этой иссушающей душу профессии еще не лишили меня человеческих чувств. Но со временем это непременно случится.
— Мистер Инглби сказал: «Он убился!» А я спросила: «Кто?» И он ответил: «Мистер Дин», а я сказала: «Этого не может быть», но он подтвердил: «Боюсь, что может». Тогда я пошла к мистеру Армстронгу и сказала: «Мистер Дин убился». А он спросил: «Что вы этим хотите сказать — убился?» Но тут вошел мистер Инглби. Мистер Армстронг только взглянул на него — и вышел, а я спустилась по другой лестнице и увидела, как мистера Дина несли в зал заседаний и голова у него болталась из стороны в сторону.
