. Кто были эти люди? Наиболее близкий круг составляли Ж. де ла Тремой, Г. де Бримё, Ш. де Тернан, Ф. де Кревкер и Ф. де Ваврэн
[72]. К этому списку можно добавить также бывшего наставника графа Шароле А. Анерона, будущего канцлера Г. Югоне, братьев Г. и Ф. де Клюни, сеньора де Грутхуса и О. де Ла Марша. Именно со многими из них ассоциируется т. н. «новая политическая теория» (термин В. Паравичини), которая определит деятельность Карла Смелого в период его правления. Основным в этой теории представляется сочетание (несколько переработанных) идей гражданского гуманизма и нарождавшегося абсолютизма. В библиотеке герцогов присутствовали многочисленные переводы итальянских гуманистов, например, работ Буанаккорсо да Монтеманьо, Джованни Ауриспы и других, в которых ставится проблема необходимости служения на благо государства, «общего блага»
[73]. Наиболее отчетливо эти идеи просматриваются в речах канцлера Гийома Югоне на Генеральных штатах 1473 г. и самого Карла Смелого на Генеральных штатах 1475 г. Первый постоянно отмечает, что государь действует не для собственной выгоды, а на благо подданных, претерпевая всяческие трудности
[74], второй же указывает на то, что скорее он служит своим подданным, чем они ему, поскольку он постоянно находится в заботах, в то время как они предаются радостям жизни
[75]. Налицо попытка преодолеть представление о герцоге как об одном из феодальных сеньоров и подчеркнуть публичный характер его власти. В то же время Карл Смелый высказывает и идею о высшей власти государя, которая дарована ему Богом. Подданные в свою очередь обязаны полностью ему подчиняться, ибо в противном случае они совершат преступление lese-majeste
[76]. Интересно высказывание по этому поводу Т. Базена, утверждавшего, что Карл впредь не хотел испрашивать согласия сословий на взимание налогов, но собирать их как «господин»
[77]. Сюда же можно добавить свидетельства современников о нежелании герцога прислушиваться к советам.
Таким образом, очевидно столкновение двух совершенно разных группировок бургундской политической элиты, к одной из которых был близок Шатлен. Речь идет о той, что не могла принять новую политику и новые методы управления, привнесенные Карлом Смелым и его ближайшими сподвижниками. В отношении с Францией, например, представители первой группы не одобряли, видимо, политику герцога, направленную на окончательный разрыв. Неслучайно Шатлен приводит эпизод встречи французских послов при бургундском дворе, во время которой Карл Смелый отвечает им, что среди португальцев, к каковым он себя относит, принято отправлять своих врагов к дьяволу
