Соседка еще долго бушевала в комнате. Слышались удары и хруст чего-то деревянного, подозреваю, что стула, который починить я точно не смогу, придется обращаться к кому-нибудь из студентов с даром магии мастерства.
– Вот конкретно вам, трем поганкам, он как-то навредил? – возмущалась Василиса. – Вы пострадали от любви к нему или, быть может, он вас чем-то обидел? Нет? А тогда какого, спрашивается, лешего вы поливаете человека грязью?
Я затихла под дверью, слушая читающую мораль соседку. На душе становилось все темнее. Тошнило от самой себя. До чего же я опустилась, присоединилась к сваре грызущих и с удовольствием травила парня. Нет, в лицо Майка никто не оскорблял, но за глаза, и он это, разумеется, чувствовал, многие стремились ему перемыть кости. И я вместе с ними.
А где элементарная человечность? Порядочность? Доброта? Конечно, я не могу себе позволить подойти к нему, и без того до сих пор не прошла зависимость. Но я в состоянии не присоединяться к всеобщей неприязни, косым взглядам, разговорам за спиной. Как минимум я способна его игнорировать. Почему же мне не пришло в голову это раньше? Была обижена за навязанные чувства? Так разве Майк в том виноват? Все иномиряне, попадая на Гзон, оказываются в дурацком положении, когда на них обрушиваются грандиозные способности, которые они не только не умеют использовать, но зачастую даже в себе не осознают. Подумаешь, нечаянно приворожил. Стоило ли так беситься из-за этого?
Злилась на себя? Так и вымещать свою злость нужно было на себе. Нет же, проще на ком-то. Да еще и девчонок подбивала сплетничать.
Подобными мыслями я донельзя себя растравила, а Василисины нравоучения за дверью добавили соли на открытые раны. Не выдержав напряжения, я разревелась.
– Зря скулишь, не разжалобишь, – сообщила соседка, но голос ее говорил об обратном. Василиса явно смягчилась, и мой срыв ее взволновал.
Но жалость, чья бы она ни была, мне не требовалась. Я ее не заслуживала. Пришлось заткнуть рот кулаком, чтобы не беспокоить эмоциональную соседку, но даже и тогда громкие всхлипы прорывались наружу.
– Ладно, выходи, – смилостивилась Василиса. – Не трону.
Какой там! Мне никак не удавалось взять себя в руки и успокоиться. Напротив, кляня себя, я все сильнее погружалась в истерику.
– Время ужина! – Оглушительный бабах, жалко прогнулась дверь под натиском мощного кулака. Для соседки время приема пищи было святым. – Либо выходишь сама, либо я высаживаю на фиг дверь, но тогда берегись, козявка, мало не покажется.
