– Я поставлю тут, хорошо?
Да, конечно. Если не поможет, у меня еще есть корейская штучка. Ты такое вроде любишь.
За ее кожей я тоже немного ухаживаю. Только тут поняла, что мне очень это нравится – ухаживать за кожей других, рисовать на них хной, делать им макияж.
#запискиюногопациента
«Человек – это удаляющийся горизонт. Одно захотел – нате, другое теперь надо»
Сразу скажу: это пост про соседок из смежной палаты, они съехали несколько дней назад, как только появилась информация о том, что отделение закроют из-за к*в*да. Я просто очень медленно пишу посты.
Поначалу, после отъезда самой-крутой-девчонки, я жила в этой комнате одна, а за стенкой были две женщины пенсионного возраста. Я мало общалась с ними напрямую, зато отлично слышала каждое их слово благодаря картонным стенам.
Они говорили много, прерываясь только на сон, говорили обо всем, рассказали друг другу столько всего, что в какой-то момент их голоса для меня слились в один, словно радио работало только на одной волне – «Истории бабушек».
С ними было очень комфортно делить санузел. С одной из них у меня были похожие представления о чистоте (душ после нас выглядел так, словно там санитарка убиралась), а со второй совпадали понятия о доброте: она звала меня котёнком и очень вежливо говорила.
Когда вежливая бабушка только заехала, она спросила вторую, верующая ли та. Хотя я сидела за стенкой, даже мне стало страшно. От этого зависело так много всего, что мне резко стало жарко. Но та, чистая бабушка, ответила, что верит, только в храме давно не была. Я выдохнула. Теперь все будет хорошо.
Вежливая бабушка много молилась, и чистая бабушка тоже начала это делать так естественно, хотя я-то знала, что это не в ее привычке.
С каждым днем они молились все чаще. Я засыпала благодаря их молитвам и в туалет ходила тоже с ними. Сижу на унитазе, а они там: «Слава тебе, Господи, спасибо за все, что для нас делаешь». И мне тоже как будто хочется поблагодарить, хотя вроде я сама справилась.
Однажды вежливая бабушка заглянула ко мне и спросила: «А ты по руке можешь гадать?» Я покачала головой и закусила язык, чтобы не спросить, как к этому относятся двенадцать апостолов. Мне на самом деле все равно.
Когда они уставали говорить и молиться, они начинали вместе разгадывать кроссворды, и это тоже было не просто так. Дело в том, что за кроссворды выступала чистая бабушка, а у нее не было зубов – вообще. Она зачитывала вопрос, и вежливой бабушке надо было сначала угадать, что она сказала, а потом уже – догадаться, что за слово.
