– В смысле?
– Игореша тяжело заболел, умирал в муках, рак был у него. Наша общая знакомая, которая жила по соседству с ним, мне рассказывала, как каждый вечер его супруга бережно, под руку, тихими и мелкими шагами выгуливает его вокруг дома. Он уже перестал узнавать людей, болезнь прогрессировала. Иногда я приезжала вечером, парковала машину возле его дома и ждала, когда они выйдут на прогулку. В одно и то же время медленно, под руку они ходили вокруг дома. А я сидела, плакала и видела, сколько в походке его жены непоколебимого достоинства! Я понимала, что физически он приехать ко мне уже не сможет, но самый страшный вопрос, который я боялась задать себе: а помнит ли он меня?
Он умер. На похороны я не пошла, лишь на следующий день мы с сыновьями пришли возложить ему цветы. А через некоторое время мальчишки оцифровали более 10 тысяч кадров его портрета, сделанных мною, и собрали в пятиминутный ролик, на протяжении которого лицо 38-летнего Игореши за пять минут превращается в 68-летнего Игоря Станиславовича. Как он красиво старел, Айгулек…
Через 40 дней раздался звонок в дверь! Пришла она, его жена. Катерина. Красивая, статная, спокойная. Молча вошла, села на кухне и поставила на стол коньяк. Я также молча достала две рюмки, нарезала лимон, сделала бутерброды.
– Валентина, спасибо вам, что вы были в нашей жизни. Спасибо, что благодаря вам у Игоря Станиславовича горели глаза. Спасибо, что всякий раз, улавливая на нем ваши духи, я искала себе максимально контрастный аромат, ухаживала за своей внешностью, занималась спортом, находила себе хобби, развивалась и двигалась вперед. Спасибо, что вечера он все же проводил дома. Спасибо, что не старались разрушить нашу семью и вдохновляли его. Спасибо, что были той, кем не смогла стать ему я.
Мы с ней залпом, не чокаясь, выпили и навзрыд обе разревелись. А потом весь вечер знакомили друг друга с нашим генералом: она меня с Игорем Станиславовичем, а я ее – с Игорешей. Мы то смеялись, то плакали, то обнимались. В один вечер мы почувствовали себя так, будто всю жизнь знали о существовании близкого родного человека, но не могли ни разу встретиться, и наконец долгожданная встреча произошла. Я показала Екатерине ролик, и она изменилась в лице.
«Валя, можно задать тебе щепетильный вопрос?», – спросила меня Катя. Я положительно кивнула. Она продолжила: «Вот скажи, Валя, а Игорь Станиславович пукал при тебе?» Мне сначала захотелось расхохотаться, но взгляд Кати выражал совершенно другую эмоцию, будто сейчас должно решиться что-то важное. «Нет, ни разу», – честно ответила я. «А при мне пукал и говорил: «Эх, Катюша, не понимаешь ты ничего! Когда мужик пердит перед женщиной, значит с ней он чувствует себя в безопасности!», – и Катя облегченно засмеялась.
