Самокат бодро вез пассажиров по Арбату до перехода, там они спешились и перешли на Манежную площадь, затем покатили на Никольскую. Никольская, всегда полная шума, историй, событий и музыки, встретила той же гнетущей тишиной…
Игорь ускорился. Леся визжала, но уже не от страха, а просто так. Своими криками и радостью молодые разбудили уныние, эхо их голосов устремилось вперед, назад, по бокам, расползлось по всей Никольской.
Игорь теснее прижался к девушке, ощущая нарастающую нежность, а Леся примолкла, ловя момент единения с мужчиной и со всем городом…
Перед «Детским миром» они развернулись и покатили обратно, не торопясь, наслаждаясь каждым мигом.
Игорь остановил самокат перед кофейней – единственным заведением, оказавшимся открытым, правда, без допуска посетителей в зал.
– Кофе, – не спросил, а, скорее, приказал он девушке.
– Ага!
Они купили по чашке капучино и большому сахарному пончику, обработали руки и уселись рядом на бордюре.
Игорю не доводилось перекусывать вот так, прямо на улице, сидя светлыми брюками на бетоне. И этот кофе, и этот пончик, и эта девушка – все было прекрасно.
Чувствуя его взгляд, Леся старалась есть аккуратно, но не удержалась, запихнула половину пончика в рот целиком и вымазалась сахарной пудрой.
Это показалось Игорю настолько милым, что он замер. Отставил кофе и коснулся пальцем ее губ. Поймал порцию пудры и поднес к собственным губам. Леся тоже замерла.
– Ты похожа на лисичку с усиками, – прошептал Игорь. – Леся – лисичка. Буду звать тебя Лесенок.
Больше эти двое не были чужими. Прогулка по карантинной Никольской разрушила барьер между ними.
Только Игорь оказался не готов к такому повороту, он воспринимал Лесю не в качестве своей женщины, а как смешную и нелепую случайную знакомую. И решил держать дистанцию.
Поэтому на следующий день Леся не дождалась ни «Доброго утра», ни ответа на ее сообщения.
Нина и Вася. Среднестатистическая семейная жизнь
Нина успела разжиться у себя на работе продуктами. Не зря же полжизни посвятила супермаркету! Вася приехал на их старенькой «Ниве» и отвез все домой.
Весь вечер хозяйка заботливо раскладывала припасы в кладовке, правда, перед этим пришлось в ней прибраться – весь субботний день они выносили и выносили старые ненужные вещи. Оказалось, зачем-то хранили старый видеомагнитофон, которым никто не пользовался; отсыревшие одеяла; ковер, убранный из зала после замены ламината, – за ненадобностью; одежда, из которой оба безвозвратно повырастали, когда поправились.
