– Туго же ты соображаешь! Не из любви к нам сдержит слово граф, а ради собственной шкуры. Знамо дело, он желает оградить свои владения от заразы, и нет вернее способа этого добиться, чем избавить нас от всякой надобности покидать деревню. Дюжина-другая краюшек хлеба в день – да для него это выгодная сделка!
Она была проницательная женщина, моя мачеха, несмотря на все ее суеверия.
Тут она заметила меня и собралась уже призвать на подмогу, но я отвернулась. Я не желала отвечать ни за чье решение, кроме своего собственного.
Вскоре Момпельоны подошли и ко мне. Элинор нежно взяла меня за руки, а пастор спросил:
– А что же ты, Анна? – Взгляд его был так пристален, что я невольно опустила глаза. – Скажи, что останешься с нами, ведь без тебя нам с миссис Момпельон придется совсем худо. Право, я не представляю, что мы будем делать.
На душе у меня было спокойно: я уже все решила. Но голос меня не слушался, и я просто кивнула. Элинор Момпельон заключила меня в объятья и долго не отпускала. Священник подошел к моей соседке Мэри Хэдфилд и стал что-то нашептывать ей, пока она жалобно плакала и заламывала руки. К тому времени, когда он вновь взошел на кафедру, им с мистером Стэнли удалось убедить всех сомневающихся. В тот день все мы поклялись перед Богом не покидать деревни, что бы ни выпало на нашу долю.
Все, кроме Бредфордов. Те незаметно выскользнули из церкви и уже готовились к отъезду в Оксфордшир.
Просторная зеленая тюрьма
Тем утром я выпорхнула из церкви, не чуя под собой ног. Все мы испытывали странное блаженство: лица, еще недавно угрюмые и осунувшиеся, были веселы и румяны, мы переглядывались и улыбались друг другу, ощущая всеобщую благодать, принесенную нашим решением. Поэтому я вовсе не ожидала увидеть Мэгги Кэнтвелл, беспокойно расхаживавшую у моей калитки. Мэгги состояла кухаркой в Бредфорд-холле и во время воскресной проповеди была занята на кухне. На ней и теперь был большой белый передник, а ее круглое розовощекое лицо побагровело от напряжения. В снегу у ее ног лежал узелок с пожитками.
– Анна, они меня вышвырнули! Восемнадцать лет службы, а им хоть бы хны!
У Мэгги в Бейквелле жила родня, но кто знает, согласятся ли они ее принять? Я была удивлена, что она пришла именно ко мне, ведь мой дом, наравне с домами Хэдфилдов и Сиделлов, слыл очагом заразы. Я жестом пригласила ее войти, но она замотала головой.
– Спасибо, Анна. Не хочу тебя обидеть, но я не смею ступать в твой дом – уверена, ты меня поймешь. Я пришла к тебе с просьбой. Помоги забрать мои скудные пожитки из Бредфорд-холла, ибо хозяева намерены уехать сей же час, а после их отбытия дом запрут и поставят у дверей охрану и попасть вовнутрь уже будет нельзя. Подумать только, все эти годы Бредфорд-холл был нашим домом, а теперь нас выставили за порог, лишив и заработка, и крова над головой!
