Я проскочила мимо того мужчины, перехватила Уивера, вцепилась ему в рукав.
– Не обращай внимания, – попросила я, пытаясь оттащить Уивера. – Пусть стоит себе и орет, дурак безмозглый…
– Эй! Сэмми! Живо сюда!
Уивер стряхнул мою руку. Повернулся к мужчине, расплылся в улыбке. В широкой, скверной ухмылке.
– Само собой, миста босс, сей момент! – завопил он. – Бегу-бегу, сэр! Уже туточки!
– Уивер! – крикнула ему Алита. Голос ее испуганно дрогнул.
– Уивер, стой! – прошипела я, не зная, что он надумал, но по опыту догадываясь, что это будет не слишком-то умная выходка и на пользу ему не пойдет.
– Вот я, миста босс! – он поклонился туристам.
– Отнеси мои вещи в тот экипаж, – распорядился мужчина, указывая на дожидавшуюся повозку.
– Сей момент, сэр!
Уивер подхватил самый большой чемодан, кожаный, с блестящими медными замками, поднял над головой и швырнул оземь.
– Ты что?! – взвизгнул мужчина.
– Божечки! Виноват, миста босс, сэр! Неуклюжий ниггер, вот оно как, миста босс! Не извольте волноваться! Сейчас все исправлю. Да-да, сэр! – верещал Уивер.
И он со всего размаху пнул чемодан. Так сильно пнул, что чемодан проскользнул по перрону, ударился о фасад станционного здания и распахнулся. Одежда разлетелась во все стороны. Уивер снова пнул чемодан.
– Да, сэр! Сей момент, сэр! Бегу, сэр! Само собой! – орал он в такт ударам.
Турист тоже заорал. Жена вторила ему. И мама Уивера. Все остальные разбежались. А Уивер все лупил по чемодану. Снова и снова. Прогнал его пинками через всю платформу и обратно. Тут уж из станционного здания выскочили проводники, не допив свой кофе, и мистер Пуллинг выбежал тоже, и мистер Майерс соскочил с паровоза, он размахивал руками и что-то кричал, и я, запаниковав, вспомнила, как убили папу Уивера, и вообразила, что видел тогда маленький Уивер. Белые руки на черной коже. Так много белых рук. И я поняла: если мужчины добегут до нас, все обернется кошмаром. Поэтому я метнулась между Уивером и чемоданом – как раз в тот момент, когда он поднял ногу, чтобы снова лягнуть чемодан.
– Уивер! – взмолилась я. – Остановись!
И он послушался. В самый распоследний момент развернулся и пнул ящик с почтой, а не меня. Меня пробила дрожь – Уивер хоть и худой, но сильный, и если бы удар пришелся по ноге, мог бы и кость сломать. Я ухватила Уивера за локти – очень осторожно – и стала понемногу его отталкивать, по шажочку. Руки его словно онемели и непроизвольно дрожали. Дыхание со свистом вырывалось из горла. Я чувствовала, как из Уивера выходит гнев. И горе. Я дотолкала его до Алитиной телеги, потом собрала разбросанную одежду и, как могла, отряхнула. Сложила все аккуратно и упаковала обратно в чемодан. На коже осталась глубокая вмятина, но замки работали. Я захлопнула чемодан и поставила его рядом с прочим багажом этой парочки.
