— Н-да, — я вздохнула. — Неправильно отзываться так о коллегах, но на мой вкус это хорошая новость. Ал… что говорит детская служба?
— А что она может сказать? — приятель насмешливо приподнял бровь. — Не существует приюта для фоморских полукровок, особенно — хищных. Так что мне вежливо отказали, а между строк посоветовали вернуть малого туда, где взял.
— Но ты…
— А что я? Подыскиваю няню. У тебя нет на примете кого-то, кто согласился бы сидеть с маленьким призрачным змеёнышем?
Я хотела сказать Алану, что он — один из самых замечательных существ, кого я знаю. Но вот беда — сид предпочитал считать себя циником. Не стоит лишний раз его разочаровывать.
— Это будет непросто, — признала я честно. — Но — поищу. Как прошло собрание на тему драконьей делегации, кстати? Ты выставил фантома или превратил кого-то в себя?
— Это был фантом. А прошло… да ожидаемо. Любительницы романтики истинных пар — в обмороке, драконофилы — в восторге, драконофобы — в ярости. С некоторыми, вроде профессора Сольмена, придётся проводить предметный разговор: не думаю, что нашим гостям понравится фраза "кровавые твари" и "иномирные захватчики".
Я сдавленно простонала.
— Одной девице выписал выговор, — невозмутимо продолжил Ал. — Она на меня набросилась с воплями: "Как вы могли предупредить нас так поздно?! А как же платья для Новогоднего Бала?!" Можешь себе представить?
Я сочувствующе покосилась на Ала. И не я одна, кстати — маленький змей встопорщил перья и послал в сторону сида сгусток положительных эмоций.
— Надо было соглашаться на каторгу, — буркнул Алан. — Чем я вообще думал?..
— Не преувеличивай, — улыбнулась я.
— Кстати, о преувеличениях. Ты помнишь, что должна сдать ведомости до завтра? И что министерству наплевать, по каким мусоркам мы тут лазим и каких маньячек ловим? Преступники-преступниками, а отчёты — по расписанию!
Я посмотрела на Алана.
— Ладно ты. Я-то зачем согласилась на эту работу?
— Я просто обаятельный! — оскалился он. — И ты меня очень любишь.
— Ну-ну, — ухмыльнулась я. — Удачи в поисках няни, папочка!
Он всё же швырнул в меня ректорской печатью. Продуманно так, чтобы я точно успела увернуться… Я не стала разочаровывать — после такого дня нам жизненно необходимо было хоть немного подурачиться.
Потому что там, впереди, ждали ведомости…
* * *
Домой я возвращалась на чистом упрямстве, когда небо на востоке уже окрасилось розовым в преддверии рассвета.
Голова раскалывалась, мысли путались, и предстоящие три часа сна казались самым желанным времяпровождением на свете. Собственно, я бы с удовольствием уснула прямо у себя в кабинете, если бы не мысль о несчастном, голодном Бонифации.
