Штаб-лейтенант Стерин Сантер был мужчиной, о котором рассказывали самые авантюрные истории. Некоторые из них даже соответствовали истине. Как, например, та, что однажды, много лет назад, когда он ещё был молодым и неопытным новобранцем, связался с целой портовой бандой, и в конце драки был единственным, кто ещё стоял на ногах. Правдивая легенда, это Феврэ мог засвидетельствовать сам, за исключением конца. Потому что, когда Феврэ нашёл его, Сантер не стоял, а сидел, прислонившись к стене и зажимая рукой кровавую колотую рану.
В порту этого древнего города было много легенд, в том числе и о морских змеях — морских монстрах — которые одолжили имперским морским пехотинцам своё имя. Монстры, которых можно было увидеть ночью во время штиля и при полной луне, глубоко кружащими в акватории порта: далёкое мерцание в глубине, как будто существа носили с собой фонари. В порту имели силу слова, что лучше не связываться с штаб-лейтенантом Сантером, потому что с таким же успехом сразу можно было идти плавать на перегонки с морскими змеями.
Мужчина, который лежал у их ног, был не из тех, кому следовало бы находиться здесь ночью.
В жизни он был высоким и стройным, почти что тощим, и на нём была одета богато вышитая ливрея слуги знатного господина. Теперь, когда он был мёртв, его лицо превратилась в гримасу, которую Феврэ не захотел бы увидеть в своих снах.
— Ну, Февре, ты всё ещё уверен, что идея, подбросить тем двум Быкам в пиво мыло, была хорошей? — спросил Сантер, пока кончиками пальцев вытаскивал у мёртвого из воротника серебреную цепь.
— Что ж, — весело ответил Феврэ. — Учитывая то, каким грязным у них был язык, я просто не мог иначе!
Несколько других Морских Змей рассмеялись, они тоже слышали об этой шутке, которую Феврэ сыграл с Быками.
Сантер улыбнулся в темноте, услышав, как один из солдат спрашивает Феврэ, что именно произошло вчера ночью в «Тёмном Фонаре». За ответом капрала последовало ещё больше смеха.
Они вместе с Феврэ одиннадцать лет назад вступили морскую пехоту, став Морскими Змеями. С самого начала Быки — тяжёлая пехота имперского города — были объектом шуток и проказ Феврэ, что, несомненно, поспособствовало тому, что Феврэ всё ещё оставался капралом меча.
Смех, который капрал вызвал своими забавными рассказами, устраивал Сантера, потому что для солдата не пристало в тёмную ночь смотреть молча на мёртвого и придаваться тёмным мыслям.
Наконец Сантеру удалось открыть замочек не цепочке. Улыбка замерла на его губах, когда он понял, что держит в руках.
