— Но я думала, все уже позади. Газеты пишут, что убийца — главарь бандитской группировки, и он схвачен.
— Думай поменьше. Они пишут для того, чтобы дураков успокоить. На самом деле все УВД стоит на ушах, и поиски продолжаются. Труп-то так и не найден. Так что спасай нас с Лизаветой, мамуля, иначе — кирдык нам обеспечен.
— А где же тогда Андрон? — немного помолчав, снова спросила Марина.
— Откуда мне знать?! — внезапно вспылил Градов, соскочил с места и нервно забегал по комнате. — Самому, знаешь ли, интересно.
— Странно, насколько я поняла из вашего с Лизой разговора, ты его куда-то должен был спрятать, — продолжала настаивать Марина.
— Заткнись! — в бешенстве заорал Павел и затравленно огляделся. — Не знаю я, где он. Понимаешь, не знаю! Хотел спрятать, но Раджа меня опередил, и теперь я представления не имею, где гниет твой любовничек!
— Пошел вон, недоносок, — четко проговорила Марина и окинула мужа надменным взглядом.
Она прекрасно сознавала, что Павел в данный момент в ней нуждается, и не преминула этим воспользоваться. Главное, дочь жива, а остальное ее беспокоило мало.
Градов дернулся, как от пощечины, но взял себя в руки и сдержался:
— Прости меня, я в самом деле дурак, — глухо произнес он и присел на краешек постели.
Просительно глядя на жену, он взял ее руку и осторожно поцеловал.
— Прости старого ревнивца.
Факт, что ее ревнуют даже к покойнику, польстил женщине, и она заметно смягчилась.
Через несколько минут супруги ворковали, словно встретившиеся после долгой разлуки влюбленные. В комнату просунулась лукавая мордашка Варюшки. При виде просветлевшего лица матери она заулыбалась и втиснулась промеж сидевших в обнимку родителей:
— Вы помирились, что ли? Да?! Суперско.
— Помирились, деточка. Помирились, — подтвердил Павел и посадил девочку на колени. — Теперь все будет хорошо. Мама у нас самая лучшая на свете.
Варюшка весело засмеялась, но вдруг осеклась:
— Вот только Лизу очень жалко, — горестно вздохнула она и осторожно покосилась на мать.
Марина дрогнула, открыла было рот, чтобы сказать ребенку о том, что ее сестра жива, но Павел изо всех сил наступил жене на ногу. Та громко зашипела от боли, и тайна чудесного спасения Лизы была сохранена.
Два часа спустя, после хорошего секса, во время которого он изо всех сил пыжился доставить жене удовольствие, Павел лежал рядом с мерно сопящей Мариной и думал: «И подонок же я, однако: люблю, хочу, жизни без тебя не мыслю. А сам только и думаю, что проще: утопить мне “любимую” женушку или автокатастрофу организовать. Тьфу ты, черт! И при всем том — ни малейшего угрызения совести, будто закупку новой партии мебели планирую. Кстати, завтра бы в магазин наведаться. Новая продавщица не бог весть что. Глаз да глаз за ними, дармоедами, треба».
