. Это были общие разговоры; но не менее того, по известиям, вышедшим из Азиатского департамента, мне кажется, многие знали в подробности цель поездки моей, которую нужно было скрыть, дабы Магмет-Али-паша не мог быть об оной предварен. Посланники наши при иностранных дворах, как равно и Бутенев, были предупреждены о сем отправлении моем из Министерства иностранных дел, в одно время с выездом моим из Петербурга.
Я ехал через деревню отца, проведши прежде одну ночь в селе Латошине у княгини Мещерской и, выезжая от нее, заехал в Осипов монастырь[69], где служил панихиду. 10 или 11 числа я прибыл в деревню к отцу, где и провел около трех дней, дабы не пропустить позволения, данного мне государем.
Радость, с коей я был принят отцом, была чрезвычайная; я застал там и брата Сергея [Муравьева]. Не буду здесь описывать семейных сношений наших, которыми вызваны были довольно долгие и сложные разговоры. Я старался все примирить и успокоить, и казалось мне, что я несколько в сем успел. Присутствие Дюгамеля, который не умел держать себя в должном отдалении в сем случае, несколько препятствовало нам; но к нему сохраняли не менее того всю предупредительность и уважение, свойственное гостеприимству, с коим все принимаются в нашем доме, чего он, кажется, по малому общественному образованию своему, не понял, не умея соответствовать ласкам, которым ему оказывали.
Из деревни я выехал в Гжатск на большую Смоленскую дорогу, оттуда следовал в Киев чрез Смоленск и Могилев. В Киеве я должен был провести почти двое суток для починки экипажей, и был у фельдмаршала [Остен-Сакена] коему рассказал в общих чертах поручение, на меня возложенное.
Прибыв в Тульчин, я провел там четыре дня, как для устройства собственных своих дел, так и для сдачи дивизии Маевскому, который спустя день или два после меня прибыл. Приемы его огорчили всех с первого раза. Человек сей может назваться полоумным и вместе глупым. Не зная нисколько службы и не имея нисколько порядка в голове[70], он груб, дерзок, безрассуден и уже пострадал однажды за сие по службе; но не знаю какими-то судьбами опять выплыл; вероятно, однако же, ненадолго. Невежливое обхождение его относительно меня вывело меня из терпения, и я принужден был его остановить, после чего он сделался осторожнее.
В Тульчине получил я письмо от адмирала Грейга, писанное в ответ на посланное мной к нему из Петербурга с Серебряковым; он уведомлял меня, что пароход «Метеор»
