Главные тяжести должны были оставаться в Ардегане, и мы трогались в поход налегке, взявши с собою только нужное количество провианта.
Настоящее направление наше не было еще известно и самому Паскевичу, коего убедили двинуться против его желания, ибо, по известиям, получаемым им из-под Карса от Панкратьева о собиравшихся в той стороне неприятельских силах, он находил нужным и туда подвинуться; но Сакен и Вальховский настаивали, чтобы прежде разделаться с неприятелем, собранным в Арданудже, о коем носились уже слухи, что оный потянулся к Ахалцыху. А потому и не знали еще, куда идти, прямо ли к Ардануджу или наперерез дороги в Ахалцых. Достижение Ардануджа было сопряжено с большими затруднениями по гористому местоположению, и Паскевич все с большим опасением говорил о каком-то лесе близ Ардануджа, в коем он боялся встретить турок, дабы не завязать застрельщичьего дела, причем мы лишились бы преимущества многочисленной артиллерии нашей и вступили бы с турками в равный или даже в неравный бой по легкости их пехоты и способности вооруженных жителей перестреливаться и действовать в лесных местах, и сие было основательно.
30-го числа все войска тронулись. Авангард уже был в нескольких верстах впереди, и главная колонна вытягивалась за крепость по направлению Ахалцыхской дороги, как все движение было вдруг остановлено по приказанию главнокомандующего. Мы съехались к нему. Он был встревожен, то задумывался, то приказывал мне одному идти с частью отряда, говоря, что он с другой вернется к Карсу; то опять сам собирался со всеми силами идти по первому назначению; наконец все приказание переменилось, часть выступивших войск возвратилась даже из авангарда, и мне велено одному идти с остальными войсками. Причиною сему была, кажется, вновь полученная в ту минуту весть о приближении больших турецких войск к Карсу. Собственным ли убеждением действовал Паскевич или по убеждению Сакена и Вальховского, того не знаю; потому что в эту минуту нельзя было ничего разобрать: это была совершенная тревога, двигались взад и вперед, хотя ближе 40 верст нигде не было неприятеля, а до турок, собиравшихся против Карса или против Панкратьева, было верст до 200.
Я продолжал движение свое по Ахалцыхской дороге и, прошед несколько лесами, остановился ночевать близ небольшого селения, оставленного жителями, Тинадак.
Тут уже я получил распоряжения к моему назначению.
Батальон 40-го егерского полка по странному случаю принимал участие в сей экспедиции. Полк сей, из лучших в 20-й дивизии, отличился в сражении при Ушагане в 1827 году, где Аббас-Мирза с превосходными силами напал на Красовского. Полк сей много пострадал, но сохранил хороший вид и устройство. Паскевич, по недоверию к новым войскам и предпочитая уже старые войска Кавказского корпуса, которым он обязан был всеми успехами своими и славой, или по нерасположению своему к Красовскому, приведшему 20-ю дивизию в Грузию, не давал хода сим полкам и оставлял их всегда в гарнизонах. Таким образом, и батальон 40-го егерского полка провел всю зиму в Ардегане и ныне еще должен был оставаться в сей крепости, не принимая участия в военных действиях в поле. Обстоятельство сие крайне огорчало офицеров и нижних чинов сего батальона, но никто не смел поднять гласа жалобы.
