И, когда песок начал заползать в нос, отсекая кислород и лишая дыхания…
Лайнус проснулся.
Песка в убежище не было. Вернее, был, но тонкий слой на полу не доставлял дискомфорта и, тем более, не пытался убить. А дышать было нечем, потому что в деревянной конуре жарко и душно. Будто кинули ящик в костер, как гриб, да углями сверху засыпали.
Или горячим песком…
О, нет…
Лайнус ударился в крышку, всем телом, изо всех сил. Та крякнула и приподнялась, в щель хлынул песок, но силы оставили измученные мышцы. Полежав и собравшись с силами, Лайнус попробовал по-другому. Вертясь в своем ящике, лег на живот и аккуратно подобрал под себя конечности. Как мог, уперся в жесткий песок руками и ногами и принялся разгибать их, пытаясь спиной поднять крышку. Та снова подалась, посыпался песок, тут же налипший на мокрую кожу. Казалось, успех близок…
Но раненая рука предательски подломилась. Лайнус упал носом в песок, рефлекторно вдохнул и судорожно закашлялся, выплевывая набившуюся в нос пыль.
Все плохо. Песка еще больше стало, совсем как во сне. Если так продолжать и дальше, все так и закончится. Надо успокоиться и подумать, ведь панцирь с шакала можно снять несколькими способами.
Лайнус снова перевернулся на спину и щелкнул мультитулом. Нашарил на стыке крышки и ящика петли, сделал два глубоких вдоха…
А вот это уже зря. Перенасыщенный влагой воздух не пошел в легкие, вызвав новый приступ кашля и головокружения. Несколько минут пришлось лежать, приводя дыхание в порядок. Что там дальше надо делать?..
Ах да, мультитул…
Снова нашарив на боковой стенке винты, держащие петли крышки, Лайнус подцепил один пассатижами, и принялся выкручивать. За десятки, а, вернее, сотни лет винты буквально прижарились к петлям, дело шло с трудом. Хорошо хоть краска, не иначе ради защиты от коррозии нанесенная, слезла в секунду, давая насечкам пассатижей хорошую опору в виде чистого металла.
Сдирая обожженную кожу с ладоней, скрипя зубами и шипя от боли, Лайнус налегал на мультитул, насколько позволяли габариты ящика. Медленно, но верно резьба скользила по резьбе, винт выкручивался, пока, наконец, не выпал, утонув где-то в песке. Перерыв бы сделать, но лучше не надо — только расслабишься и отвлечешься, боль накинется с новой силой. Так что не жаловаться, а работать! Начало положено, осталось всего ничего… Всего одиннадцать раз по столько же…
В ящике становилось все душнее. Тяжелая работа заставляла дышать чаще и глубже, и, как ни боролся Лайнус с организмом, через десять минут песок на дне уже ящике уже на половину глубины, наверное, пропитался потом. Пришлось все же сделать перерыв. Потом — еще один. И с каждым разом они становились все продолжительнее.
