Но не это плохо.
Плохо то, что палец вхолостую елозит по несуществующему сенсору так и не взятого из ящика стола бластера. Плохо то, что единственное оружие потеряно все равно что навсегда.
А палец все пытается нащупать триггер и всечь в стеллитовую плиту парализующий заряд. Лайнус выругался и разжал пальцы.
Возвращение равносильно самоубийству. Хотя идти без оружия в Пустошь — тоже. Отряды аутсайдеров уже наверняка подняты по красной тревоге и хорошо, если еще не успели вывести из гаражей машины. В этот раз отсидеться в мертвой стометровке не удастся.
Лайнус достал мультитул и принялся кромсать изрядно севшим ножом парашютную стропу, заменяющую шнурки, и, в принципе, почти все веревки и канаты в городе. Параллельно с этим он все искал выход из сложившейся ситуации.
Пойти вперед без оружия — гарантированно попасть в лапы мутантам. Пойти назад — гарантированно попасть в лапы… руки, конечно же, ехидно ухмыляющегося отца.
Да хрена там!
Лайнус рванул недорезанный паракорд с такой силой, что последняя жила лопнула с громким щелчком. Что угодно, только не назад. Лучше уж и правда в пустыню, без оружия. Норные курицы же как-то умудряются выживать. Взять с них пример, раскопать старые нычки, оборудовать себе свою собственную нору, вот как замечательно получится. Больно нужно тощее человеческое тело всяким мутам. Если верить отцу, у них там уже давно устоялся свой биоценоз, в котором для человека нет места.
Вооружившись этой мыслью взамен бластера, Лайнус поднялся и закинул за спину рюкзак. В любом случае, в пустыне от каких-то старых привычек придется избавляться.
Лайнус протянул правую руку вниз и щелкнул фастексами, что держали на бедре пустую кобуру. Отлитый по форме навсегда потерянного оружия кусок пластика хрустнул под толстой подошвой ботинка и отправился в угол шлюза.
А потом — сжатый кулак, красная кнопка, громкое шипение, знойный ветер и довольное урчание Жука.
И снова привет… Пустошь…
Жук несогласованно скакал всеми четырьмя колесами по трещинам сухой земли. Вал барханов, окружающих город, которые машина так весело взрывала защитой радиатора и топтала несоосными колесами, остался далеко за кормой. Только облако пыли продолжало сопровождать багги, только и дожидаясь момента, когда он встанет. Спидометр исправно дрожал чуткой стрелкой возле отметки в семьдесят километров в час. В другое время, конечно, следовало бы скинуть скорость до разрешенной оптимальной, но не в этом случае. В этом случае любой запрет превращается в прямое руководство к действию.
