– Но это еще не все приятные неожиданности на сегодняшний день… – весело промурлыкал Дьявол, наслаждаясь их страхом и растерянностью.
Манька и Борзеевич промолчали, превратившись в само внимание. Оба стояли с побледневшими и вытянутыми лицами, с округлившимися и потемневшими глазами.
– Нас догоняют тридцать оборотней, они уже начинают подъем, – так же радостно сообщил он, причмокивая от удовольствия, будто оборотни торопились дорогими гостями, нагруженные подарками. Дождавшись, когда кто-то один пошевелится, он продолжил в том же благодушном тоне:
– Они злые и голодные. Они бегут за вами без сна и отдыха вторые сутки. Бегают они, сравнительно с ползущим драконом, медленнее, но они опередили Горынычей, и если те сумеют полететь, догонят вас одновременно. И тогда – вам крышка! Я буду расстроен, если они не справятся с вами, но не сильно. А справятся, порадуюсь за Помазанников. Кстати, – он оценивающе смерил обоих взглядом, – я ошибся, времени у вас меньше. Оборотни и драконы могут сутками не спать, оставаясь в бодром состоянии духа.
Убитые известием, вопросов не задавали. Выразительный испуг мог бы объяснить больше, чем описание этого испуга. Ни Манька, ни Борзеевич радости Дьявола не разделяли, переглянулись, поняв друг друга без слов.
– Будете выращивать нам еду на ходу, – строго наказала Манька котелкам, закидывая их в рюкзаки. – Что-нибудь такое, чтобы и нам не спать…
Будут, не будут, она не знала, но в этом путешествии Борзеевич нет-нет, да и баловал их с Дьяволом изысками, о которых много рассказывал в первое путешествие. Семян у него с собой было много и разных, занимали они половину его рюкзака.
Вообще до этого момента их путешествие нравилось им обоим. Так все было красиво и опыта хоть отбавляй, никуда не спешили, не замерзали, вдоволь любуясь и своими надписями на скалах, делая некоторые добавления, упущенные в первом путешествии, и множественными эрами, которые слоями выставлялись из земли, и закатами, и восходами, красочнее которых, пожалуй, было не сыскать. Ослепительно белый под солнцем снег вдруг начинал гореть и искрится всеми цветами радуги, горело небо, полыхая всеми оттенками, от фиолетового до желтого, и светилось по ночам, поражая воображение красочностью развернувшихся гигантских полотнищ. Небо тут чаще было чистое, разве что догонял циклон, который в высоту иногда был с Вершину Мира. А какие тут были звезды! Любая обсерватория могла лишь мечтать о такой близости к ним. Даже ступеньки нравилось подправлять, чтобы любопытные могли идти по их следу. Манькин меч от этого становился только острее.
