— Правда ли, доктор, — спросила она, вздохнув, — правда ли, что мир и жизнь таковы, какими они нам кажутся? Правда ли, что этот мир и эта жизнь существуют в нашем воображении и что если они хороши или плохи, то это тоже только в нашем представлении? Правда ли, что если ты любишь человека, то любишь потому, что он похож на тот идеал, который ты сам создал и которым ты живешь? Правда ли, что если ты ненавидишь человека, то это потому, что он изуродовал твои мечты, вторгшись в них, словно горбун, одевший платье хорошо сложенного человека?
— Да, да, — ответил я ей, удивляясь такому глубокому уму у такого несведущего существа.
— Доктор, вы тот самый человек, о котором я мечтала и которого боялась искать… Если вы думаете, что я буду жить, то любите меня… любите, но только, если вы уверены, что я буду жить… Ах, как бы я хотела жить!.. Как бы я хотела жить!.. Теперь бы я хотела жить!..
Она тихо заплакала, словно вспомнила о давно забытом счастье. С ее ресниц скатывались слезы и текли по щекам. Я целовал ее руку и все повторял:
— Вы будете жить!.. Вы будете жить!..
Потом она тихонько отняла свою руку и сказала:
— Уйдите, прошу вас, мне хочется уснуть… Сон успокоит меня, и мне будет казаться, что все это я вам говорила еще год назад… Иначе мне будет стыдно смотреть вам, в глаза…
Старик ждал меня на пороге.
Не успел я выйти, как он схватил меня за руку, потащил к себе в комнату и, усадив в кресло, поспешно спросил:
— Что с ней? Она тяжело больна? Что с ней? Вы ведь знаете: она у меня одна на всем свете! Что с ней?
— Ничего… Она здорова. Даже если бы она и была больна, то ни один доктор не мог бы выписать ей рецепта, и ни один фармацевт не мог бы приготовить лекарство, если бы даже доктор выписал рецепт.
— Значит, это очень опасно! — воскликнул старик, устремив на меня испуганный взгляд.
— Да, потому что она любит…
— Кого? — вздрогнул старик.
— Пусть лучше она сама вам скажет…
Старик посмотрел мне в глаза.
Когда я уходил, он три раза прощался со мной, три раза провожал меня до двери и, наконец, еще раз заставив меня вернуться, прошептал:
— Мне бы хотелось, чтоб это были вы…
Я ушел. Идя по улице, я спотыкался о камни, хотя все время смотрел под ноги. Придя домой, я застал у себя пациента, который хотел со мной посоветоваться. Я выписал ему рецепт:
«Ах! я уже не буду одинок! Я уже не буду одинок!»
Господин взял рецепт и, взглянув на меня с удивлением, ушел, но, выйдя на улицу, он разорвал его и выбросил. Клочки бумаги, покачиваясь, летели по воздуху. Пациент еще раз обернулся. Наверно, он подумал, что я сошел с ума. Я захохотал и, повалившись на диван, тотчас уснул.
