— Оно располагалось в здании рядом с метро «Краснопресненская», после переговоров я с венгерскими коллегами обедал в ресторане торгпредства, там превосходно готовили томатный суп и гуляш, а уж горький ликер на травах «Уникум» был ничуть не хуже «Рижского бальзама», — с грустью в голосе вспоминал он.
Мы посидели втроем за столом еще немного, после чего простились с отцом Алексея, спустились вниз на лифте и сели во внедорожник.
— Прошу прощения за маму и брата, они вели себя не слишком гостеприимно, — сказал мне Соколов.
— Ерунда, всякое бывает, — отреагировала я, — в другой раз посидим подольше и поговорим пооткровеннее.
— Да, конечно, — коротко ответил Алексей.
Не знаю, что произошло после этого знакомства с родными моего любимого (бойфренда, любовника, сожителя — любое определение допустимо), но он предложил мне переехать к нему в коттедж. То есть начать жить вместе и «вести совместное хозяйство», говоря юридическим языком. И я снова согласилась, хотя никаких обещаний о скорой регистрации брака не получала, но статус мой менялся в лучшую сторону, чего уж там…
Обсуждать подобное предложение, советоваться с кем-то мне было сложно — в клинике я вообще «как рыба об лед» молчала о своих отношениях с Соколовым, с мамой тоже эту тему не поднимала, не желая ее расстраивать. Единственным человеком, с кем можно было пооткровенничать, поделиться, оставалась Лида Смирнова. Она успела сходить замуж, развестись через год и теперь жила с родителями и работала в Дубровске. Во время очередного моего посещения родного города мы сидели в баре «Мохито», пили алкогольный коктейль и беседовали о жизни. Лида никогда не видела Алексея, но уже много знала о нем с моих слов. И была достаточна категорична в своих суждениях.
Она сказала, закусывая долькой лимона:
— Что же, Ника, первый шаг вы с ним уже сделали, теперь нужно двигаться дальше.
Я лишь пожала плечами:
— От меня ведь, сама понимаешь, мало что зависит.
И немедленно услышала в ответ:
— Да нет, как раз от тебя все и зависит. Алексей ведь тебе нравится?
— Не без этого, — не стала я отрицать.
— А раз так, то стань для него незаменимой, приворожи, околдуй. Соколов должен почувствовать, что ты не одна из многих, не очередная его содержанка, не девушка из эскорта.
— Легко сказать — приворожи, мне что, к потомственной ведьме обратиться?
Лида расхохоталась:
— Нет, конечно, это лишнее. Помнишь историю Элизы Дулиттл из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион»? Профессор Хиггинс в какой-то момент почувствовал, что очень уж к ней привык и не может уже обходиться без ее присутствия рядом. Уж фильм «Моя прекрасная леди» с Одри Хепберн ты наверняка смотрела!
