«Как эта ночь нежна!» — вспомнилась Лобову строка Китса, давшая название романтическому и трагическому одновременно любовному роману Скотта Фицджеральда. Журналист вздохнул и подумал, что прекрасный южный вечер, выпитое шампанское и присутствие рядом притягательной молодой женщины совершенно не настраивают его на работу, но ничего не поделаешь, нужно переходить к разговору о Заварзине. И тут Зуева опередила Эдуарда, спросив:
— Так это Корнилов посоветовал вам побеседовать со мной о Максе?
— Да, он сказал, что я узнаю много интересного, — подтвердил Лобов.
— Наверное, Рома был уверен, что я начну поливать покойного грязью? Так вот, этого не будет, если вам нужен компромат, вы обратились не по адресу.
Эти слова были произнесены с гневом, Лобов тут же объяснился:
— Нет, что вы, напротив, я хочу узнать о Заварзине как можно больше хорошего, ведь читатели и читательницы нашего журнала любили его.
— Хорошо, будем считать, что я вам поверила, — усмехнулась Алла. — Так вот, для начала уточню — никакой гражданской женой Корнилову я не была. Так, пожили вместе в его холостяцкой съемной квартире неделю-другую и разбежались. Для меня это был легкий и скоротечный служебный романчик, не более того. А что придумал себе Роман — это уже его проблемы.
— Значит, Заварзин у Корнилова вас не отбивал?
— Конечно же нет, мы начали встречаться через полгода после моего расставания с Ромой.
— Простите за нескромный вопрос — это тоже был легкий роман?
Зуева помрачнела, и вдруг на глазах у нее появились слезы, тут же вытертые белоснежным носовым платком.
— Нет, это была любовь, — тихо произнесла она.
Лобов еще раз извинился, но Алла махнула рукой:
— Ничего, спрашивайте, я не собираюсь больше рыдать, то была минутная слабость.
— Каким артистом и каким человеком был Максим Заварзин?
— Артистом — талантливым, вдумчивым, утонченным, а человеком…Человеком он был сложным, ершистым, не способным на компромиссы. И мечтал со временем уйти в режиссуру, актерская профессия казалась ему слишком зависимой от других.
— Как Максиму пришла в голову эта рискованная идея — поставить в провинциальном театре традиционной музыкальной комедии гротескный мюзикл?
— В наш театр обратились в прошлом году двое молодых местных авторов — композитор и поэт. Один написал музыку, другой текст арий к постановке мюзикла «Гамлет». Естественно, Лазаревский отверг их предложение с порога, а вот Макс заинтересовался. Ну и у них с мэтром возник серьезный конфликт. Антон Ильич отлично понимал, что успех Заварзина с этим шоу может привести его в кресло художественного руководителя. Случился провал, как вы знаете, но Максим, насколько я знаю, собирался продолжить борьбу за новации, это грозило Лазаревскому незавидной участью неработающего пенсионера, к которой он совсем не готов. А вот смерть Заварзина поставила жирную точку в их соперничестве. Должна отметить, что с виду интеллигентный и толерантный Антон Ильич может быть жестким и агрессивным, если дело касается его личных интересов. Даже жестоким.
