Кабинет худрука был оформлен в стиле ампир, в отделке преобладали пурпурный и золотой цвета. Антон Ильич оказался высоким седовласым мэтром в дорогом костюме с бабочкой, в очках с тонкой оправой, чем-то похожим на Станиславского. Он сдержанно поздоровался с Лобовым, не вставая из-за огромного стола, предложил ему стул, демонстративно поглядел на часы и спросил хорошо поставленным низким голосом:
— Итак, молодой человек, вы хотели поговорить со мной о Максиме Заварзине. Но что, собственно, вас интересует?
Эдуард приветливо улыбнулся:
— Видите ли, Антон Ильич, я готовлю статью о погибшем актере, в некотором роде реквием. И читателям, а особенно читательницам нашего журнала интересно все — как он пришел в профессию, какими были его первые шаги, как прошли последние месяцы в театре.
— Понятно, — протянул Лазаревский, — ну что же, кое-что я могу рассказать, но вы ведь знаете пословицу — «о мертвых не злословь». Так что совершенно объективным быть не могу, уж увольте.
— Я и не говорю об объективности, расскажите то, что считаете нужным.
— Хорошо. Максим родился в Южнограде, окончил среднюю и музыкальную школы, выступал в турнирах КВН. С первого раза поступил в ГИТИС на факультет музыкального театра, уже на втором курсе начал сниматься. У него были мужественная внешность, прекрасный голос, пластичность, умение танцевать и фехтовать. Заварзин после завершения учебы решил вернуться в родной город и выбрал наш театр музыкальной комедии, а не ТЮЗ, куда его тоже приглашали. Чему я был очень рад.
Лазаревский замолчал, задумался, словно подбирая правильные слова, наконец произнес:
— Первые годы мы с ним находили общий язык, он исполнял главные роли, я не препятствовал его участию в съемках, но потом… Потом Максим заболел звездной болезнью, как ни банально это звучит. Да, он слишком много начал получать за участие в сериалах, это вскружило голову, опьянило, как рюмка водки на пустой желудок.
— И это отразилось на ваших отношениях? — уточнил журналист.
— Ну да, не могло не отразиться, — кивнул худрук, — Заварзин стал заносчив и упрям, он спорил со мной до хрипоты, настаивал на своей трактовке образов героев оперетт. Но и это не все, Максим предлагал мне взяться за этот злосчастный мюзикл «Гамлет», а получив твердый отказ, убедил главу отдела культуры городской администрации доверить постановку ему. И потерпел в новом качестве полное фиаско.
— Зрители не приняли новое видение Шекспира?
