Наконец, какой-то активный предприниматель, лечившийся без унитазов, не выдержал.
- Ну, ладно, - сказал он сдержанно. И предложил помощь.
Заведующий хмыкнул и указал на здание администрации:
- Очень хорошо. Иди по дорожке к тому домику. Там есть люди, которые с тобой поговорят.
Все идеи сразу пропали:
- Я хотел, как лучше...
"Прошу пана"
Однажды моя специальность превратила меня в международного преступника. Да и Варшавский Договор тогда уже был при последнем издыхании - может статься, я нанес ему последний удар тупой лопатой.
В 1990 году, во Франции-Бургундии, мы познакомились с одной блистательной полькой. Нас пригласила и приютила община экуменистов, и польку эту тоже позвали. Экуменисты вели себя очень демократично, но даже они делали ей замечание: прикройте шейку, прикройте спинку, а лучше грудку. Больно яркие были формы, сплошной эффектный рельеф.
Бургундии ей было мало, и она прикатила в Питер. В Питере у нее то ли уже был, то ли образовался настоящий Андрейка, подозрительный молодой человек с усиками. Они думали пожениться по глубокой любви, хотя меня не покидала мысль, что Андрейка просто хочет удрать куда-нибудь от греха подальше. Или ко греху поближе.
В общем, они захотели нас в гости, мы пришли.
И жаркая пани обратилась ко мне с просьбой. У нее был не в порядке паспорт. По-моему, она опоздала с выездом и просрочила визу или еще что, хотя я не помню, чтобы в 90-м году кто-то требовал польскую визу. Или в Польше - нашу. Ну, наплевать, не в этом суть. Суть в том, что она просила у меня печать себе в документ. Пускай, дескать, пограничники знают, что опоздала она не просто так, а потому, что была у врача. "Поставь", соблазнительно мычала она.
Я никак не мог взять в толк, при чем тут я. Что тебе поставить? Мой фиолетовый анонимный штамп?
"Да."
"Но зачем?"
"Неважно. Поставь. Прошу тебя."
"Писать ничего не буду", - предупредил я.
"Не надо".
Я раскрыл ее паспорт и впечатал в него: "Невропатолог".
Она была совершенно счастлива, и даже Андрейка сурово улыбался: одобрял.
Больше я о них ничего не слышал.
Мне до сих пор чудится жаркое собачье дыханье. Много лет прошло, но Джульбарс уже взял мой след. Он сильно одряхлел, и потому расплата затягивается.
Functia laesa
В том, что Россия - родина слонов, я никогда не сомневался, потому что против мороженых мамонтов не попрешь. Но Россия, конечно, родина не только слонов.
В западных врачебных справочниках я с трудом узнаю многие известные симптомы, потому что из их именных названий куда-то исчезают отечественные фамилии, которые после черточки. Сдается мне, что прибавлялись эти фамилии легко: чуть изменил угол щелчка по пальцам или угол поворота больного бедра - и вот уже был симптом Боннэ, а стал симптом Боннэ-Бобровниковой. Может быть, я чересчур пристрастен; может быть, Боннэ был наш человек, сугубо русский, как профессор Россолимо; не исключено, что дьявольский запад из вредности не признает за нашей научной мыслью права даже не первой, а второй ночи. Но сомнения меня не покидают.
