— Про какую ещё лису? — оскалился Бурый.
— Чувашская сказочка. И даже не большая, а маленькая. Про лису и дятла, — разъяснил Баюн, глядя на Катерину честными глазами.
— Так… Ещё и дятла! — констатировал Бурый тоном, которым говорят, что так и знали, что дальше будет только хуже.
— Бурый! Сказка элементарная! Говорю же, маленькая, простенькая! Но находится у истока реки, и если её освободить, земель от тумана очистится множество и река будет свободна! И время сейчас для того, чтобы сказку эту разбудить самое подходящее! — когда Баюн хотел кого-то убедить, то всегда находил множетсво доводов!
Катерина, тоже уставшая от жары, наконец, заинтересовалась: — Кот, а покажи, что за сказка?
— Да запросто, радость моя! — Баюн стремительно прыгнул в сторону терема, и ведь не скажешь, что только что от жары страдал, вернулся оттуда уже с Жарусей, держащей в коготках книгу. Он даже так далеко зашел, что сам открыл сказку, отыскав нужную страницу. Катерина с любопытством начала читать:
— Бежала лиса по лесу. Бежала-бежала да вдруг — бух! — в яму, которую на ее дороге охотник вырыл. Снует туда-сюда по яме, прыгает, крутится, вертится, а наверх выбраться не может.
Дятел с соседнего дерева увидел лису в яме и спрашивает:
— Что ты там делаешь, подруженька?
— Колодец рою, — ответила рыжая плутовка.
— Может, и мне выроешь? — попросил дятел.
— Вырыть я вырою, да сперва этот надо закончить, — продолжает хитрить лиса. — Помоги мне опустить в колодец сруб, потом пойдем тебе рыть.
— Как же я помогу тебе? — не понял дятел.
— Работа не тяжелая: ты мне для сруба сверху ветки бросай — всего и дела, — объяснила лиса.
Начал дятел помогать лисице. Найдет подходящий сучок, стукнет по нему своим острым клювом и летит сук прямо в яму. Стукнет по новой ветке — и она в яме. Так обломал он одно дерево, за другое принялся…
Бурый поморщился.
— И как у нас таких простаков хватает! Это ж надо, поверить, что лиса колодец роет!
— Ну? А тебе припомнить, как тебя одна такая рыжая вокруг всех коготков обвела? — Баюн очень вовремя взлетел на дерево, правда, его это не спасло, потому что Бурый разозлился, одним прыжком взвился вверх, выхватил вредное сказочное животное из переплетения веток, и опустившись на землю, прижал его лапой.
— Если ты ещё хоть раз это вспомнишь… — прорычал он прямо в треугольное кошачье ухо.
— Не-не, что ты, ни за что! Никогда! У меня вообще уже всё из памяти того… выветрилось! Какая такая лиса? Какая оленья туша, которую ты рыжей хитрованке скормил по доброте душевной? — Баюн с истинно кошачьей ловкостью исполнил коронный трюк «кошки это жидкость», и оказался не просто на свободе, а у Катерины в гамаке.
