— К Яге, она уже лебедя присылала два раза, а он каждый раз падает, я боюсь, что дело закончится переломом лапы или шеи, или чего у них там еще может сломаться при ушибе всей тушки об землю с размаху? — Катерина перестала бояться Гуслика, и уже вовсю ему сочувствовала.
— Сказку посмотрела? — Баюн считал своим долгом контролировать процесс.
— Конечно. И Яга была права, сказка похожа, да не та. В той, которую я знала, упор делался на то, что девочка родителей не послушала, заигралась и брата унесли гуси-лебеди, а тут Малаша-привередница всё себе получше требовала. И кусок послаще и развлечений побольше. Вот её и учили уму-разуму и печка и яблонька кудрявая и речка. Они же все время и говорят, что избалованных только так и учить надо, и еда простая хороша, когда есть хочется, и уже сама себе особенной Малаша, наверное, не покажется.
— Правильно. Разные они. Сама завтра увидишь. А еще…
Но, что еще хотел сказать Кот, Катерина так и не узнала, потому что раздались звуки труб, и какие-то крики.
— Это еще чего? — Баюн взвился с ковра, карта улетела в сундук, а Сивка замер у окна. К Дубу как на парад подходили вооруженные люди. Вперед вышел человек со свитком в руках, развернул его и начал громко читать:
— Я, царь Авдей, повелеваю тебе, Коту Баюну, доставить нам во дворец сказочника, для очищения нашего царства от проклятого тумана! В случае неповиновения нашему приказу, Я царь Авдей, велю тебя, Кота Баюна, схватить и в темницу заточить за утаение оного сказочника от нашего царского величества.
— Доигрался? — мрачно спросил Кота Волк. — Авдей известный любитель повелевать, как же мимо него могло такое пройти!
— Счасссс. — Катерина была уверена, что Баюна знает. Но тут Кот стал страшен. — Повелевает он мне! Погоди, Авдей, я тебе сейчас повелею! — Кот ринулся к окну, но Жаруся прихватила его за шкирку, и подняла над полом, зависнув сама.
— Не торопись, а? Пусть поорут, доказать, что ты внутри и этого посланника-глашатая слышал, невозможно. Погреб-то у тебя еще работает? — уточнила Жаруся, на всякий случай не разжимая коготков.
— Работает, разумеется, — мрачно сообщил Баюн, дергая задней лапой, висящей в полуметре над полом.
— Вот и чудно! Дубу они ничего не сделают, выйти мы можем в любом месте, вот хоть перед привередницей, а дальше, действительно, разумнее тебе, Волку и Кате, вернуться пока в Катин мир. Я тут останусь, и за Авдеем пригляжу, ты же знаешь, как я его сильно люблю после того, как он меня в клетке держал! — золотой колокольчик Жарусиного смеха на этот раз прозвучал весьма грозно, Баюн почему-то мечтательно улыбался, косясь на Жар-Птицу, а Волк активно кивал головой.
