– Потому что я деструктор, как и этот отмороженный.
Линзы ее очков увеличивали и без того большие зеленые глаза.
– Почему ты называешь его отмороженным?
– Ничего не могу с собой поделать. Такие ассоциации возникают. Всего лишь рядовой инспектор, а весь такой высокомерный, напыщенный, физиономия каменная и взгляд этот ледяной. Брр! – Я поморщилась. – Хочется его горячей водицей окатить. Чтобы оттаял слегка. Ожил.
Бланш рассмеялась, напряжение, витавшее вокруг, почти развеялось, как вдруг…
Мое сердце словно колючие тиски сжали.
Угроза! Рядом угроза!
Ох! Это не мое ощущение… Чужое! Менталистка уже обернулась к людям, двигающимся от шлагбаума до дверей.
– Что?! Что случилось?! – вскочила я на ноги.
Эмоции подруги схлынули так же быстро, как и появились. Она осторожно сняла очки, затем задумчиво посмотрела на недоеденное мороженое, прислушиваясь к себе. Я не унималась:
– Бланш, что это сейчас было?!
– Не знаю, Фло… – отозвалась она растерянно. – Какое-то неестественное чувство. Как будто… Кто-то… Нет… Не пойму никак… Слишком мимолетное… Не пойму… Или я нервничаю. И надо это признать!
Я подозрительно уставилась на прохожих, но никого особенного не обнаружила. Горожане как горожане, в основном рабочие, клерки, иногда аристократы… знакомых не видно. Зато из распахнутых дверей выпорхнула довольная Жизель. Поправив лямку портфеля, она заторопилась к стоянке экипажей.
– Пора, – глухо сообщила я. – Соберись и идем. Мы вместе.
Подруга снова мигнула затаенной паникой, вздохнула, и все прекратилось. Ее сознание схлопнулось, больше не выпуская переживания наружу.
– Отлично. Вот так и продолжай. Ты справишься.
Через две минуты мы входили в логово наших «врагов» – в центральный департамент правопорядка. Мрачное серое здание напоминало тюрьму, колонны вдоль фасада показались частоколом, а длинный ряд широких фрамуг под карнизом – окошками в камерах. Никогда не думала, что сунусь сюда по доброй воле.
Гвардейцы на проходной внимательно изучали наши браслеты и повестку Бланш. Меня вообще не хотели пускать, даже фраза: «У меня есть что сообщить следствию», – слабо подействовала, и, только сверившись с какими-то записями в журнале, они наконец посторонились.
Внутри было тесно и шумно, как на ярмарке в праздничный день. Посетители штурмовали дежурных заявлениями, сотрудники департамента сновали туда-сюда. Льющегося из узких арок света не хватало, чтобы разогнать сумрак в этом огромном павильоне, и под потолком по кругу летали десятки трескучих сияющих шаров. Когда один такой проплывал над головой, воздух наэлектризовывался и покалывал кожу.
