Особисту помощь уже не понадобилась — его горло заливала кровь из разорванной сонной артерии, он уже начал закатывать глаза, натужно хрипел и сучил ногами.
— Что ты наделал? Ты же их убил, черт дурной! Нам же теперь гаплык; за такое высшая мера по законам военного времени.
Разведчик явно потерял всякое самообладание и пораженно таращился на развернувшуюся перед ним драматическую картину. Ну, для него это драма, а в Улье такое происходит сплошь и рядом. И ему либо придется с этим смириться, либо умереть.
— Что, лучше было позволить этому полоумному тебя пристрелить? Он уже как раз примерялся, как тебе половчее вышибить мозги. Забудь уже, вся твоя прошлая жизнь осталась позади, если ты еще этого не понял.
Между тем агония лейтенанта НКВД постепенно сошла на нет. Дождавшись, когда тот окончательно затихнет, Дикарь расстегнул его портупею и неловко сдернул с него кобуру. Рефлексы человеческого тела неистребимы; он так и норовил подсобить себе изувеченной культей, одергивая себя раз за разом. Охлопал карманы, выудив на свет божий три запасных обоймы на семь патронов, в сапоге нашел ножны с финкой, явно трофейной — инкрустация в виде фашистского креста на наборной ручке ножа не оставляла других вариантов.
— Ты что это делаешь?
— А сам не видишь что ли. Ему оружие уже ни к чему, а вот нам может скоро пригодиться.
— Падальщик!
Антип сердито сплюнул на землю и демонстративно отвернулся от Дикаря, всем своим видом демонстрируя, насколько ему противны его действия. Кваз его не винил: с точки зрения человека, провалившегося в Улей из совсем другой эпохи, носителя совершенно иных моральных ценностей, его действия и впрямь выглядели не лучшим образом. Вот только самого Дикаря это заботило мало. Если разведчик сможет выжить и немного проникнется реалиями Улья, то обязательно поймет, почему он так поступает. Сейчас, главное, чтобы он не наделал глупостей, а остальное не так уж и важно.
Нехорошие предчувствия заскребли в затылке так отчетливо, что Дикарь подскочил, как заведенный, судорожно пытаясь понять, откуда грядут проблемы. А они и вправду появились, причем семимильными шагами: из леса со стороны правого фланга позиций советских солдат вынырнул зараженный, причем всем зараженным зараженный — матерый элитник осматривал поле боя, выглянув из густых кустов на предмет кем бы тут оперативно закусить. Как Дикарь и предполагал, мутанты не замедлили явиться на звуки канонады и взрывов. Даже странно, что они не сделали этого раньше — грохот стоял такой, что слышно за десяток километров, а твари даже на самый несерьезный шум реагируют мгновенно. Конкретно этот мутант сильно напоминал своего собрата, который гонял Дикаря на машине по Москве и едва его не прикончил в каком-то сельскохозяйственном магазине. Разве что этот был чутка поменьше, да формой больше походил на носорога, а не обросшего броней орангутанга-переростка. Следом за элитой из леса потянулись еще зараженные: серьезно развитый кусач, тройка топтунов, десяток лотерейщиков и бегунов на разных стадиях изменения. Словно повинуясь мысленной команде, они разделились на две примерно равные группы и бросились каждая в свою сторону: элитник с топтунами рванул в сторону немцев, а кусач, в окружении лотерейщиков и бегунов, резво поскакал в сторону советских окопов.
