Это был один из его братьев: мастер по кличке Звонарь.
— Где я… Что… — хрипел он, отняв от груди окровавленную руку. — Стерх? За что?
Убитый мастер повалился на спину и затих. Стерх, не веря своим глазам, не понимая, что происходит, выронил нож.
— Ошибка мастер, — произнесла стоящая рядом фигура.
Из широкого рукава, балахона, в грудь охотника взметнулся тонкий стилет. Стерх упал вниз лицом на пыльную дорогу.
— А ведь ты был совсем близко. Не правда ли, обидно?
К кукловоду подошел детский скелетик. Кукловод перешагнул через труп мастера, и, взяв его за руку, повел скелетик в лес. Фигуры в балахонах тут же ссутулились и побрели следом за ним.
— Ваня, — тормошил Юра за плечо наставника. — Вань, да проснись же ты!
Иван очнулся с тяжелой, трещавшей, будто от похмелья головой. Парень нависал над ним, держа в руках увесистую рацию. Иван, нажал тангету, принимая вызов.
— Это Безродный, — бесцветным тоном сказал он. — Слушаю.
— Привет Вань! Это Сифон. Ты уже знаешь брат?
— Да. Только что все видел. Как думаешь, где это произошло?
— Это в районе Новых Гор, далеко на юг от ледника. Я там бывал. Ты сам то где?
— Еду от Заречья, в сторону Солеварска, через пограничный лес.
— Вань, не едь по западной трассе. Я с трудом прорвался. Ели ноги унес. Там все наводнено зараженными и перерожденными. Они бьются между собой и нападают на всех подряд. Про зараженных знаешь?
— Да. Встретились мне тут по дороге. Прямо скажем, жуть.
— Понимаю брат. Я проезжал там до тебя, но их еще не было. Здесь поселки на военном положении. Некоторые вовсе разорены. Беженцы рассказывают о сумасшедших людоедах. И не ясно, откуда они прут. Охрана дорог разгромлена, кто остался, отступили в столицу. Теперь дороги опасны вдвойне. Будь начеку.
— Принято брат, спасибо!
— Не за что, брат. Береги себя! Успеха!
— И тебе успеха брат! Свидимся дома. Отбой.
Иван с хмурым видом полез в свой рюкзак, достал флягу со спиртом, хлеб и кусок жирной, копченой колбасы. Юра все понял.
— Кто Вань? — спросил он, доставая рюмку.
— Пашу Стерха ты знаешь, а второй Коля Звонарь.
— Нифига се, сразу двоих?
— Да. Давай помянем моих братьев, какими бы они ни были. Перед лицом смерти мы все равны.
Пока Иван спал, видя гибель братьев, дождь сошел на — нет. Хмурое небо, разъяснилось, и солнце стало, понемногу прогревать все до чего могли дотянуться его лучи. Стряхнув с себя дремоту, звонко запели птицы, лес наполнился звуками приходящей в себя природы.
