Мимо телеги проходила девчонка лет пятнадцати, неся деревянные ведра с водой. У оборванца призывно заурчало в животе, он протянул к ней руку, покрытую заскорузлой грязью, но цепь остановила движение.
Девчонка взвизгнула и отскочила от телеги. Расплескивая воду, она засеменила быстрей и вскоре скрылась за углом ближайшей избы.
— Ну тварь, — процедил Стерх оборотню сквозь зубы, натянув цепь ошейника, из — под которого заструилась кровь. — Этим ты подписал себе смертный приговор.
Взобравшись на телегу, мастер щелкнул поводьями и направил лошадь, по дороге, идущей сквозь темный, густой лес.
* * *
Телега стояла под раскидистым дубом, что трепетал на холодном ветру блестящими листьями. Кандалы на руках оборванца сменила веревка, стянувшая их за спиной до посинения. Ошейник, сменила табличка с надписью «Людоед», а следом, шею обвила петля.
Мужчина в лохмотьях стоя на цыпочках, на краю телеги, скулил, плакал, и пытался что-то сказать.
— Но — Рябая! — хлестнул мастер лошадь.
За спиной послышался шорох крепкой ветви и удаляющийся хрип. Мужчине было все равно. Он даже не стал оборачиваться, погоняя лошадку, неспешно бредущую по скрытой в густой тени леса, грунтовой дороге. Он решил не заморачиваться с оборотнем.
Чтобы доставить его в представительство Братства, пришлось бы делать значительный крюк, а Стерх, как и все мастера спешил в Обитель. Да и не был он уверен в том, что пойманный в лесу идиот, действительно, зверь. Если ошибся, на смех поднимут. А так, пятьдесят золотых ведь тоже неплохо.
Мерно шагала лошадка, поскрипывала телега, попискивали плохо смазанные колеса. Многоголосье птиц путалось в густых ветвях, нависших над дорогой. Дремлющий от покачивания мастер, мыслями был уже далеко впереди. Там, где в ближайшем небольшом городке, стояла неплохая корчма, с крепкой выпивкой и доступными девушками, всем известного поведения.
Внимание Стерха привлекло нечто непонятное, торчащее из кустов с красными ягодами. Когда он присмотрелся, то это оказалась, обтянутая платьицем, ладная, женская попка. Он притормозил лошадь. Телега остановилась. Охотник встал в полный рост, и огляделся вокруг.
Вокруг никого, лишь ладненькая мишень, маячащая в кустах. Он просмотрел все в спектре иного взгляда, снова ничего. Так, мелкое зверье.
Может и до корчмы обломится женской ласки. Нет, он конечно не зверь, насильничать не стал бы. Но бабы сами из сарафанов выпрыгивают, лишь завидят мастерское клеймо. А он каждый раз не гнушался пользоваться этим. Ну как тут право можно отказать?
