— Все — все. Уходим отсюда, — позвал Иван.
Валентин и охранник поспешили за ним.
Третий раз Иван перерисовывал на каменной площадке замысловатый символ, и опять он ему не понравился. Он затер рисунок в нескольких местах и исправил еще раз. Теперь знак показался ему удовлетворительным. После он достал несколько камешков морской гальки с высеченными на них рунами земли, воды, огня и воздуха, и разложил по четырем сторонам света.
Земля на краю поля вздыбливалась и ходила ходуном. Несколько раз оцарапывали камни когтистые лапы, но целиком монстр показываться не решался. Он словно акула почувствовавшая кровь барражировал около площадки, взрыхляя землю, вновь и вновь перемалывая колосья пшеницы.
Иван решил, что монстр, как и любые существа, живущие под землей, недолюбливает дневной свет. Оттого и атаковал перерожденец днем лишь из — под земли, прикрывая тело от света почвой.
— Погоди, — пробурчал Иван в сторону поля, — уже скоро.
Он забросил сточенный мелок в водопад и взглянул на хмурое небо, что затягивало дымкой свинцовых туч. Солнца за ними было не разглядеть, скорей всего оно уже село. Стремительно сгущались сумерки. Пора начинать.
Мастер занял место в центре каменной плиты, посреди символа, который так старательно, долгое время выводил. Лицо его было обращено к полю, за спиной шумел водопад. Поблекшими листьями шелестели чахлые кусты. Стало тихо. Даже чудовище в поле успокоилось и перестало перепахивать собою землю. Запели свои трели неугомонные сверчки.
Иван принял позу лотоса, открыл на флаконе с зельем, приготовленным травницей пробку и сосредоточился. Закрыв глаза, он почувствовал то, что хотел, едва заметно улыбнулся, и выпил содержимое флакона. Пустой флакон отправился туда же куда и мел.
По пищеводу огнем разлился содержащийся в зелье спирт. Иван расслабился, опустив на колени, испачканные мелом руки.
Тело мастера прошибла судорога, он покрылся испариной и побледнел. Руки схватились за горло. Он упал набок и бессильно скреб скрючившимися пальцами горло, шею и грудь. От удушья он не мог вдохнуть ни грамма воздуха. Испуганные глаза полезли из орбит. Бьющееся в судорогах тело вдруг выпрямилось, мелко затряслось, и расслабилось тут же. Мастер уткнулся лицом в холодный камень и затих.
из-за кустов осторожно ступая, к каменной площадке, где лежал мертвый Иван, вышла тонкая фигура в накидке. Она откинула глубокий капюшон и воровато оглянулась, нет ли кого поблизости, посмотрела со страхом в тихое поле, и сбросила с плеч широкую накидку, в которой путалась.
